О коррупции, о работе, о жизни, о буднях и праздниках СКР— взгляд изнутри
Реформа Следственного комитета жизненно необходима, заявляет действующий сотрудник СКР и предлагает свою собственную версию, как нужно реорганизовать ведомство. О том, что мешает нормальной работе следователей, почему не приносит успехов борьба с коррупцией во властных структурах, что надо делать, чтобы правоохранители не брали взяток, а также о последствиях извечного противостояния Александра Бастрыкина и Юрия Чайки — в интервью следователя PASMI.
На прошлой неделе отмечался День сотрудников органов следствия. Журналист PASMI встретился с действующим сотрудником следственного комитета, который не понаслышке знает обо всех болевых точках ведомства. Он работал еще в то время, когда СК был подчинен прокуратуре, он прошел путь от рядового регионального следователя до сотрудника центрального аппарата. Что не так в структуре Александра Бастрыкина, кто в этом виноват и что со всем этим следует делать, следователь на условиях анонимности поведал корреспонденту нашего издания. Приводим его рассказ без купюр.
«Главное, что требуется от следователя СК — это сокращение сроков расследования, увеличение процента направленных в суд дел, повышение качества расследований. Приоритет выстраивается именно в таком порядке. Этого хотят все — и прокуроры, и следователи, и другие оперативные службы.
Почему этого не происходит? Причин много. Есть системные проблемы, а есть и повседневные для следователя. Например, экспертизы — они, наверное, главная причина длительных сроков расследования. Производство экспертиз необходимо почти по каждому делу, и зачастую это сложные и особо сложные экспертизы — комплексные, комиссионные и прочие. Большая часть работы следствия — по экономическому блоку, а он предусматривает производство экономических, финансовых, ревизионных и прочих экспертиз.
По общеуголовным делам особо обсуждать нечего — там все апробировано. Все, что связано со стрельбой, биология, химия — все проводится в течение полугода. И не факт, что с первого раза! Самая большая проблема — по экономике, по коррупционным составам. Например, надо провести фоноскопию — кому принадлежат образцы голоса — или ждите год, или платите 500 тысяч за экспертизу коммерсантам. И это далеко не самые большие деньги за коммерческую экспертизу, их стоимость доходит до нескольких миллионов. У нашего ведомства с учетом экономических проблем в стране нет такого количества денег, чтобы заказывать экспертизы. Иногда это просто нерентабельно: к примеру, хищение на 4 миллиона, а экспертиза стоит 2 миллиона.
Кроме того, следователь занимается совершенно не свойственными ему задачами — 30-40 процентов времени его работы занимает написание различного рода справок. При этом непосредственному руководству эти справки абсолютно не нужны: руководство может зайти в кабинет к следователю и обсудить все в оперативном режиме.
Бюрократическая тематика возведена в культ: мы пишем справки на справку, даем заключение на заключение, составляем отчет по отчету, отменяем уже отмененное прокурором постановление. Это ложится на конкретного следователя, и в это время он не расследует дело, не вызывает человека на допрос. А ему бы с мыслями собраться и понять, куда нужно двигаться для раскрытия преступления.
Центральный аппарат имел возможность забирать лучших, и суперкачественный состав перешел на работу в центральный аппарат. В результате в регионах образовалась нехватка профессионалов. Кадровой нехватки нет — ставки заполняют людьми со студенческой скамьи, но по всей стране существует реальная нехватка профессионалов.
Мы не творцы, а штамповщики. У следователя нет времени на чашку кофе, взять в руку сигарету, разложить том и почитать, проанализировать. Нет возможности в течение суток подопрашивать человека. Следователь должен сделать это за полчаса — собрать максимальное количество вводных и отпустить, вот в чем проблема. Это прямая зависимость: увеличение скорости равняется ухудшению качества. И никто никогда ни при какой власти, ни при каких ведомствах не сможет этого поменять.
Также на качество работы следствия очень сильно влияют взаимоотношения по ведомственным показателям между прокуратурой и судом. Например, следователь расследует уголовное дело о мошенничестве, а прокурор считает, что мошенничества нет — состав не доказан. Если он отправляет дело в суд, а ему возвращают — это ему минус. А если прокурор возвращает дело следствию — это ему плюс, а следователю минус. Ведомственные показатели работы всегда будут присутствовать в любом нашем диалоге. Поэтому следствие и прокурор должны договариваться, а если договариваться, то это зависимость.
У прокуратуры остался старый подход: нужно все обсосать и вылизать, чтобы были железобетонные доказательства. Позиция нашего ведомства еще в 2011 году была видоизменена. В прокуратуре мы больше всего боялись прекращения дела — это был для нас ужасный показатель (типа возбудили необоснованно). Теперь все равно, сколько дел прекратили, за это не наказывают. Даже за оправдательные приговоры сильно не ругают, ведь по делу принято итоговое верное решение. Так или иначе, но институт объективной истины — в действии, хоть его и нет в новом УПК.
Круг полномочий прокурора регулярно расширяется, ему развязали руки для навязывания своего мнения при принятии следователем итоговых процессуальных решений, при отсутствии какой-либо значимой ответственности за это. Если раньше надзирающим прокурором за следствием был бывший сотрудник следствия, отработавший энное количество лет, перелопативший множество томов и знающий все тягости и невзгоды, связанные со следственной работой, то нынешний прокурор уголовные дела видит только при их проверке, не провел в своей жизни ни одного следственного действия — он не является профессионалом следствия.
У нас прокуратура ратует постоянно об увеличении полномочий прокурора — отмена процессуальных решений, возбуждение уголовных дел, чтобы они могли самостоятельно направлять следователю для производства предварительного расследования. Смысл-то в другом: если вы хотите улучшить следствие — дайте ему независимость. Обвинительное заключение пусть утверждает не прокурор, а руководитель следственного органа, который контролировал расследование этого дела. Дайте возможность суду определять, есть ли состав преступления в деянии человека или нет. Пусть прокурор высказывает в суде свою позицию. Зачем этот дополнительный фильтр?
Долго и упорно муссируются предполагаемые реформы предварительного следствия. Фактически рассматривается три проекта реформы. Первый: обратно вернуть следствие в прокуратуру. Второй: создать ФСР — федеральную службу расследований. Третий вариант — оставить как есть. Возврат следствия в прокуратуру — это фактически наделить прокурора функциями расследования. Так было бы эффективнее, но есть проблема, связанная с международным законодательством. Мы стремимся к европейской системе права, стремились, по крайней мере, где прокуратура выведена за рамки расследования. Но у нас получается, что прокуратура вроде как выведена, но при этом непосредственно всегда влияет.
Может нужно просто упразднить институт предварительного следствия? Может стоит следствие ввести в судебную систему, то есть подчинить следователя непосредственно суду? Зачем следователю объяснять прокурору свою позицию, доказывать ее? Может следователю рациональней приходить к своему судье (куратору), который будет давать санкции и на выемки, и на обыски, и на получение иных сведений?
Они должны быть в курсе:
— президент России Владимир Путин
— глава администрации президента Антон Вайно
— спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко
— председатель Госдумы Вячеслав Володин
— генпрокурор Юрий Чайка
— директор ФСБ Александр Бортников
— председатель СКР Александр Бастрыкин
— председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев
В противовес прокурор будет поддерживать позицию государства, осуществлять свои функции общего надзора — пусть все это останется. Оставьте главное государственное обвинение в суде по уголовным делам и участие в гражданских делах. У нас дубляж идет! Пустое дублирование функций усложняет и без того сложную систему. В какой стране мы живем, что у нас перепроверка друг друга?
Зачем нашей стране содержать такой огромный следственный аппарат предварительного следствия, целью которого — исключительно улучшение качества расследования самих уголовных дел и сбора доказательств? А затем, чтобы результаты работы следствия перепроверялись повторно в ходе судебного следствия.
Повторяю: мысль — упразднить предварительное следствие и оставить только судебное следствие, но за такую реформу никто не выступает.
Выступают именно, чтобы отдать это всё под единый следственный орган — ФСР. Это полумера, но она лучше, чем то, что есть сейчас. И это лучше, чем отдать следствие в прокуратуру. Прокуратуре следствие в том объёме, в котором оно сейчас есть, не нужно. Когда начиналось прокурорское следствие, это были очень ограниченные составы особо тяжких преступлений, имеющих значение для государства и общества. Потом их количество стало увеличиваться, и сейчас мы всех несовершеннолеток расследуем, налоговые составы расследуем. А зачем это прокуратуре нужно? Если прокуратура будет себе следствие возвращать, она хочет вернуть преступления в отношении должностных лиц — ограниченные составы. Это я поддерживаю.
Коррупцией можно просто повозмущаться на кухне за рюмкой чая, посидеть и обсудить, какие все плохие. Вопрос в другом, нужно смотреть на систему. Очень интересно реализована англо-саксонская система права, да и вся правоохранительная и судебная власть за океаном. В ней не имеет значения социальный статус, кто у тебя папа-мама, какого ты вероисповедания или в какой политической окраске. Ты легко и непринуждённо можешь предстать перед судом либо стать фигурантом расследования того или иного ведомства. Можно ли создать аналог такой правоохранительной системы в нашем государстве? В принципе, наверное, можно…
Я не говорю, что ФСР — это пустая задумка, но к ней нужен другой подход — не просто передать полномочия, соединить, зарегистрировать, всё — создали. Подход должен заключаться в том, чтобы следствию дать реальную независимость, на следствие никто не должен оказывать давление, в том числе и внутри ведомства. Почему в той же самой заокеанской стране привлекаются губернаторы, прокуроры и все остальные обладающие полномочиями лица? Например, просачивается какой-то слух о коррупции, начинается расследование. И если кто-либо будет вмешиваться в это расследование, он моментально попадает под суд. У нас расследование ставится на контроль, мы пишем справки, докладные, информации, аналитические очерки, какое это расследование? Все обо всём знают, настолько следствие сейчас открытое внутри ведомства. Кто угодно может на совещании дать указания, кто угодно.
Прокурор, с одной стороны, не имеет права давать указания, а с другой стороны — на законодательном уровне является координатором правоохранительного блока, правоохранительной системы, оперативных служб. Он может в оперативно-розыскную деятельность влезть, может в следствие влезть. Он может следствию внести требование, конечно оно необязательно к исполнению, но любой здравомыслящий и вменяемый следователь/начальник будет выполнять фактические указания прокурора, потому что следователь не направляет дело в суд, следователь направляет дело прокурору. Здесь нужно либо усиливать роль прокурора в правоохранительной системе, либо ограничивать её. Полумеры, наделение прокурора определёнными функциями не пойдут. Либо верните старую систему, которая работала десятилетиями, либо идите дальше в ногу со временем, с развитием права. Как есть — нельзя оставлять. Следователь слишком зависим.
Что касается следователей, которые мыслят категорией личной выгоды, а не расследованием, — не поменялось ничего. Всегда были паршивые овцы, везде они были и продолжают быть. Но процент их незначительный. Просто если раньше это все замалчивалось, людей просто выгоняли, убирали из системы, то теперь из этого просто делается показуха, показательная порка. А так ничего в этой части не поменялось, на мой взгляд, абсолютно. Как были факты коррупции, так они и продолжают быть. А теневые, коррупционные зарплаты — это тема извечная, не применительно к СК, а вообще к правоохранительному блоку в целом.
Увеличением зарплаты мы ничего не добьёмся. Вообще, официальные исследования доказывают, что уровень зарплаты не влияет на эффективность работы. Пускай зарплата будет достаточной для уровня жизни в регионе (разделение регионов по категориям никто не отменял). Сейчас на зарплату может жаловаться только следователь Московского или Питерского регионов, потому что там ее уровень не соответствует реальному прожиточному минимуму. Что в столице, что в регионах следователи получают 50-70-75 тысяч, в зависимости от стажа, опыта, секретности. Руководитель — до 100 тысяч. Но в регионе, даже в близлежащем к центру, следователи следственного комитета, как и полиция, являются очень уважаемыми людьми. Это очень престижная работа, они гордятся ей, они получают зарплаты гораздо выше среднего уровня, поскольку в регионе он составляет 35-40 тысяч рублей, а они получают 65. Они имеют уважение. Их все устраивает — и административный ресурс, и престижность работы, и льготный выход на пенсию. Они в ипотеку входят в регионе, нормально себя чувствуют.
Я достаточно долго анализировал, мне просто это интересно было, а что нужно сделать, чтобы искоренить бытовую коррупцию? Для того, чтобы не брать взятки, нужен страх. Страх перед чем? Перед тем, что тебя посадят? Но люди, которые занимаются следственной работой, знают методы, тактику, приёмы и всё остальное, поэтому их тяжело выявлять. Страх нужен, только не страх быть посаженным, а страх всего лишиться. Наше государство пошло по этому направлению — конфискация. Правильный путь абсолютно. Но здесь должен быть страх не только сесть и всё потерять — звание, погоны, уважение и дружбу коллег. Должен быть страх лишить себя тех благ, которые даёт тебе государство. Государство должно дать сотруднику то, что он будет бояться потерять.
Второй момент: культура физического воспитания. Лет восемь назад пытались вводить физкультдни. Постойте, наверное следователь может сам разобраться, когда ему — в пятницу, в субботу или в воскресенье — заниматься своим телом, своей физнагрузкой. Пусть компенсируют 60-70% этого — не в карман, не в зарплату, а натурпродуктом — оплатой занятий.
Третье — медицинская страховка. У нас нет этой системы, и она не сильно развита. Я не пойду в ведомственную поликлинику, я вытащу из своей 60-тысячной зарплаты деньги и отведу своего ребёнка в нормальную поликлинику, я заплачу за приём врача. Для того чтобы этого не было, есть добровольное медицинское страхование, за которое платит работодатель. Тогда следователь может пойти в нормальную поликлинику, где люди только по ДМС обслуживаются. Он сможет ребёнку зубы сделать с нормальной анестезией, с нормальными препаратами, с рентгенами. Оплачивайте следователю и всей семье, жене и детям. Во многих странах Европы и в заокеании это присутствует.
Фото: Следственный комитет
В Москве напали с ножом на сотрудника Следственного комитета полковника Владислава Капустина. Это произошло возле проходной здания ведомства в Техническом переулке. Позже ведомство сообщило, что его сотрудник умер в реанимации.
В Москве у здания СК напали с ножом на следователя
Другие подробности не приводятся.
Как передает ТАСС со ссылкой на источник, сотрудник СК умер в реанимации. Подтверждений этой информации пока нет.
Обновлено в 13:23. Добавлена информация ТАСС.
Телеграм-канал 112 опубликовал фотографию Григорьева. Официального подтверждения личностей нападавшего и пострадавшего нет.
СК подтвердил гибель полковника
Следственный комитет подтвердил, что полковник Владислав Капустин умер после нападения у здания ведомства в Москве.
Как добавили в СК, возбуждено уголовное дело по статье 317 УК (посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа).
Фото: Следственный комитет
Baza опубликовала видео задержания нападавшего
Задержанный за нападение на сотрудника Следственного комитета Владислава Капустина написал причины своего поступка в записке и вложил ее в паспорт. Об этом он говорит на видео, опубликованном Baza.
Суд отправил нападавшего в СИЗО
Как передает агентство, Григорьев на заседании согласился с ходатайством следствия о заключении под стражу.
Против Григорьева возбудили уголовное дело по статье 317 УК (посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа).
Раз в неделю наши авторы делятся своими впечатлениями от главных событий и текстов
Во вторник сотрудники ФСБ задержали первого заместителя руководителя столичного главка Следственного комитета РФ Дениса Никандрова, начальника службы собственной безопасности этого ведомства Михаила Максименко и его заместителя Александра Ламонова. Их подозревают в превышении должностных полномочий и получении взяток от представителей криминального сообщества.
Политолог НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге Михаил Комин называет Никандрова и Максименко могущественными лидерами внутри СК РФ: по мнению эксперта, их задержание и обыски внутри ведомства говорят о тренде продолжающейся борьбы силовых групп между собой:
Напомним, что в ФСБ также утверждают, что следственные мероприятия проводились по согласованию с главой СК.
Сейчас сигнал о начале нового этапа аппаратного противостояния собеседники агентства считывают в самом появлении Росгвардии, которая будет дублировать функции других силовых ведомств, как это уже было с расформированной ФСКН. По одной из версий, ранее рассматривался вариант объединить ФСБ, ФСО и Следственный комитет РФ, но в результате от этого плана в Кремле отказались.
Напомним, в отставку ушли руководитель влиятельной Службы экономической безопасности ФСБ Юрий Яковлев, а потом и его заместители (начальники ключевых направлений этого подразделения). По одной из версий, отставки в СЭБ начались из-за расследования о даче взятки, где в качестве свидетеля фигурирует сотрудник 7-го отдела управления К СЭБ ФСБ.
Глава Центра экономических и политических реформ Николай Миронов связывает новые процессы в силовых структурах с большим электоральным циклом 2016—2018 года. По мнению эксперта, несмотря на декларации, значительная часть элиты сегодня недовольна санкциями, экономической политикой:
Напомним, Денис Никандров был назначен на должность первого заместителя руководителя ГСУ СКР по Москве совсем недавно — в мае нынешнего года. Он является одним из наиболее известных следователей последних лет, на его счету несколько резонансных расследований. В частности, именно он в свое время довел до суда дело бывшего руководителя ГСУ СКР Дмитрия Довгия, который по обвинению в коррупции получил девять лет лишения свободы, а также участвовал в расследовании второго дела ЮКОСа. Еще одно резонансное дело, которым занимался господин Никандров, о крышевании подмосковными прокурорами подпольных игорных заведений до суда не дошло.
Источники:
http://zona.media/chronicle/skknf
http://ura.news/articles/1036268424