Каков процент честных и коррумпированных следователей и адвокатов? Какую взятку можно получить за бездействие? Сколько стоят незаконные услуги высокопоставленных сотрудников Следственного департамента и Генпрокуратуры? Что нужно сделать, чтобы снизить уровень коррупции в следствии? Об этом и не только рассказал в интервью ПАСМИ следователь центрального аппарата МВД.
Что сейчас происходит в Следственном департаменте, насколько он эффективно работает, насколько функционал соответствует реальности?
Функционал конечно же соответствует, без этого никак. В Центральном аппарате расследуются наиболее резонансные дела. Мелких дел там уже и не было в последнее время. Например, расследуется какое-либо уголовное дело в одном из следственных подразделений какого-либо округа Москвы. Руководство может забрать данное дело вместе со следователем.
А почему их забирают? Потому что там коррупционная составляющая?
Конечно, не без этого. Обосновывают это большим общественным резонансом, большое объемное дело, а по факту получается — просто на уровне центрального аппарата, под давлением все это проще решать.
А инициатива откуда исходит? Сверху?
Все зацикливается не только на уровне центрального аппарата нашего департамента , в большей степени — по оперативной линии. То есть, инициатором может быть какой-нибудь руководитель ГУЭБиПК, например. Типа, сопротивление оказывают в округах, давай на уровень Следственного департамента заберем вместе со следователем. Следователь приходит, и здесь все это затихает.
Можете привести примеры?
Часто обращаются, как говорится, решить вопрос?
Это обращения знакомых лиц, с которыми раньше как-то контактировал. Это всё стандартно, ничего нового. Кто-то из коллег обратился, адвокатский корпус в меньшей степени. Если ты работал с людьми, естественно, тебе там доверяют. Но доверяют уже меньше. То есть, если появляется Вася Батарейкин, которого ты второй раз видишь, и сразу же просит какие-то там моменты и предлагает решить… Раньше люди велись на это, сейчас — конечно же, нет. Стало опасно, общаются только с доверенными лицами.
А как дела забирают? Начальника же нельзя обойти?
Как без начальника — конечно, он в курсе. Но надо понимать, что в этой схеме может присутствовать и более широкий круг людей, например, сотрудники Контрольно-методического управления. Из региона дело может попасть через изучение следственной части управления, или через КМУ, которое тоже расследует дела. Следователь КМУ изучает дело, пишет докладную записку: дело целесообразно расследовать в следственной части департамента, там большой резонанс, в регионе не справляются. Картина существенно не изменилась.
Просто сузился сектор входящих и удорожание произошло?
А по изменению квалификации?
Здесь в большей степени индивидуально. Любой следак хочет минимизировать свою работу. Он может взять, но, в большей степени, чтобы вообще не трогать. За основополагающие решения по делам, таким как переквалификация, изменение меры пресечения, вряд ли кто будет деньги брать. Прекратить уголовное преследование уже невозможно. Такие серьезные процессуальные решения уже не принимаются на уровне следствия, это прошлый век.
А еще у следователя какие возможности — обыски, выемки?
Как правило — работа с оперативным подразделением, с теми, кто подготавливал материал к возбуждению дела и его сопровождает. Следователь в любом случае работает с опером. Ты же не идиот, чтобы себе всё схапнуть. Ты понимаешь, что должен отщипнуть кусок оперу. На уровне департамента это между ними делится пополам, чтобы не было недомолвок.
Они должны быть в курсе:
— президент России Владимир Путин
— глава администрации президента Антон Вайно
— спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко
— председатель Госдумы Вячеслав Володин
— генпрокурор Юрий Чайка
— директор ФСБ Александр Бортников
— глава МВД Владимир Колокольцев
— председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев
Получается вести объективное и всестороннее расследование?
Получается, просто все понимают, насколько объемны эти дела. Положительный результат для любого следователя — это направленное в суд дело. Если для Центрального аппарата не было как таковой статистики, с 2011 года она началась: на совещаниях начали ставить планирование окончания.
Это плохо или хорошо — планирование?
Какое количество честных следователей, которые ни при каких условиях не возьмут денег?
Такие остались. Их остаточно много, примерно, процентов 20 из Следственного департамента. А остальные 80 процентов — они прямо не будут просить и вымогать, они ждут и никогда не откажутся от заманчивых предложений.
Сколько таких следователей, какая их доля?
Да. Примерно один-два в каждом отделе. Но с каждым годом это становится все более завуалированным. Есть явные вещи как следователь при Савенкове, и есть уже неявные.
А есть современные примеры?
Надо отметить, что с приходом нового руководителя состав подчиненных ротируется. Пришел Александр Романов, тут же появился под Романовым начальник КМУ Дмитрий Кокошин. То есть, Романов — бывший начальник ГСУ Петербурга, Кокошин — его зам в Питере. Соответственно, он курирует все регионы, здесь все свое, никто не сольет инфу. Тот же Андрей Мецгер — бывший начальник Следственного управления ЦАО, сейчас начальник второго отдела первого управления Следственного департамента. Он еще при Алексее Аничине был в СД начальником наркоманского отдела, и его выкинули оттуда. Он уходил на Вологду начальником Следственного управления, потом приехал в ЦАО, его вытащили, сейчас опять вернулся в Департамент. И он подогнал под себя из Вологды следователя, потом взял из ЦАО одну или двух девчонок. Берут не за ум в данном случае, а чтобы были какие-то карманные моменты. Ты притаскиваешь следователя из Вологды, даешь ей возможность вырасти, конечно, она сделает все для тебя.
Но реально есть много следователей — компетентные, профессиональные, матерые, которые работают в СД длительное время, но карьерный рост у них не складывается. Зато на руководящие должности управления назначают людей из регионов, вот в третьем отделе начальником назначили заместителя начальника ГСУ Саратовской области Дмитрия Саранцева.
А в первом отделе такая же история?
Начальником первого отдела был Сергей Шнайдерман, тоже из Саратова, он при Савенкове приехал. Он поработал и сейчас уехал начальником ГСУ Саратова. Я к тому, что внутри следственной части тебе не дадут расти. Почему люди уходят? Они понимают, что перерастают свои должности, они стоят на одном месте. Стагнация — они достигли как следователи всего, им психологически уже не интересно. В департаменте они реализовались как следователи, осуществили свою мечту, отправили резонансные крупные дела, например, по 210-й статье — это преступное сообщество, другие значимые составы.
Это серьезная проблема. Когда добросовестные сотрудники за десятилетия вырастают до профессионалов, их нужно ставить на руководящие должности, но вместо них ставят своих и менее компетентных.
Руководителями назначают тех, кто всю жизнь был руководителем, с первого курса института. Но как ты можешь быть руководителем, если ты не знаешь, как дела расследовать? По-моему, нужно всегда давать возможность руководить в том отделе, где человек вырос, получать опыт управленческий. Или направлять в субъект, где ты свой опыт передашь, и вся следственная часть станет более грамотной. У меня следователь был длительное время прикомандирован, я понимал, что он грамотный, профессиональный, ответственный сотрудник, что в свой регион он не вернется, я за него ходатайствовал, он сейчас работает в Москве. Тоже следователем, но, по крайней мере, это уровень другой, чем у себя в далеком регионе. Получает опыт, дальше совершенствуется, так почему это нельзя было сделать на уровне департамента? Сергей Мурашов и Олег Сильченко — кажется, единственные исключения за последние 10 лет. И то они замначальника отдела только. А в целом, все равно кто, лишь бы свои.
Теперь по глобальным делам, которые решаются на уровне руководства.
Следователь не возьмет на себя ответственность принимать глобальные решения, он попадет. В данном случае он лучше не возьмет, но будет исполнять указания. И когда мутят, как правило, следак вообще не в теме. Было бы глупо включать следака, это лишнее звено для утечки информации, пусть только догадывается.
Второй тип зарабатывания — через указания руководителя?
Да. Но 90% следаков не в теме — ему указание поступило, прокуратура обоснует. Тебе представят медицинские документы, тебе все сделают. То есть, ты в принципе можешь принять законное решение, и ты, естественно, это сделаешь. Квалификацию поменяют. Например, ты пришел на заслушивание к руководителю департамента — есть замглавы, который курирует нашу следственную часть — Александр Краковский. Заслушивание устраивается с оперативным подразделением или с прокуратурой — смотря с кем обсуждается проблематика. Слушаем следователя — он говорит, доказательства такие и такие. А дальше вдруг у надзирающего прокурора возникает противоположная точка зрения, и ее поддерживает, естественно, начальник отдела. Это не оформляется как протокол заслушивания. Это переходит на уровень беседы. А в случае чего скажут — следак так решил. И ты не сможешь ничего сделать. Там начальник управления — это генерал-лейтенант, это совсем другой уровень.
То есть, следователь может попасть?
Как таковых подстав следаков не было. Это скорее информационный пресс, потому что очень часто пишут по нашим делам в СМИ. Следователя не то чтобы прикрывают — просто не реагируют, потому что подчиненные генпрокурора Юрия Чайки это решение лоббировали изначально.
Зарабатывают не только следователи, но и руководство Следственного департамента и Генеральной прокуратуры. Прекратить дело, выпустить или взять под стражу?…
Я не помню, чтобы были решения о прекращении. Скорее всего, это будет направление дела куда-нибудь в регион. А дальше — уже похоронится. Или же на стадии реализации просто возбуждали дело не в отношении лиц, а по факту, чтобы до момента предъявления обвинения можно было решать какие-то вопросы. Все между собой общаются, звучат суммы, на этом уровне — миллионы долларов. Меньше никто не будет разговаривать.
Какой процент дел происходит с коррупционной составляющей?
Если взять наш первый-второй отдел — экономику — можно говорить, что все дела такие, на чем можно заработать. Дела имеют большой общественный резонанс, и все фигуранты крупные. Один отдел банковский, другой просто — общая экономика. Название формальное. Расследуют всю экономику независимо от специализации.
Роль ФСБ такая же, как и руководства?
Есть проблемы с оснащением?
Вообще никаких. Уровень такой, как и должен быть. Прикомандированные работают в ужасных условиях, это да. Штукатурка сыпется с потолка, но они сейчас ремонт там собираются делать. Туда ездят адвокаты, стыдно. Кабинеты прикомандированных сотрудников очень маленькие — за спиной у него заканчивается кабинет. Тут сидят два следака и еще три адвоката пришли… Старые кабинеты, катакомбы такие… А штатные следователи сидят по одному, все идеально с технической точки зрения. Есть специальное управление по обеспечению деятельности органов предварительного расследования. Короче, все круто.
Какие еще есть проблемы серьезные?
Я прочитал на ПАСМИ про медицинские проблемы и страховку. И вспомнил: недавно было письмо-разъяснение от главы Следственного комитета Александра Бастрыкина о том, что у нас медицинское обеспечение за счет государства. То есть, мы прикреплены к ведомственной поликлинике и обязаны обслуживаться только там. Кроме этого, у всех есть полис обязательного медицинского страхования. Оказывается, использовать данный полис и обслуживаться в обычных городских больницах нельзя. Бастрыкин пишет о том, что в случае установления фактов обращения сотрудников по ОМС надо проводить проверку и возбуждать дела по мошенничеству в сфере страхования. Намекая, что двойное страхование происходит: на тебя выделяет деньги государство, а тут еще бесплатно лечишься. Кажется, даже были уже реально уголовные дела.
Ведомственные поликлиники — в части диспансеризации мне этого достаточно. Я каждый год хожу. Что касается серьезных моментов, я туда не буду обращаться. Например, у коллеги было серьезное заболевание, он понимал, что не пойдет в ведомственную, потому что хирург будет на живую резать. Нашел знакомого и прооперировался в обычной городской поликлинике. Ему проще так: здоровье — это единственное, что у нас остается.
Как зарплата?
Зарплата Центрального аппарата, если брать по сравнению с землей — нормальная, но понятно, что не шикуем. Следователи следственной части в среднем получают от 75 до 90 тысяч. Зависит от стажа, должности, опыта, наград. Я получаю на руки с уплатой налогов около 80 тысяч.
Это нормально? Что нужно сделать, чтобы сотрудники не уходили в адвокатуру на 300 тысяч?
Они не уходят на такие деньги. Они уходят, образно говоря, на 150 тысяч. В основной массе, они даже 150 не получают. У меня вообще сомнение, нужны ли они вообще на рынке юридических услуг?
То есть компетентность адвоката не востребована, потому что он против этой коррупционной машины не сможет сработать?
Как с нагрузкой в центральном аппарате?
Нагрузка на центральный аппарат сейчас очень большая. Даже у одного следователя бывает по шесть дел, что для уровня центрального аппарата очень много. Невозможно, даже если у тебя работает группа. Качество страдает очень сильно. И это не только вопрос нехватки кадров — это еще и вопрос статистики. С каждым годом растет количество уголовных дел, которые нужно направить за год в суд. Я бы как начальник отдела такое запретил — ну какие 5-6 дел, вы что? Надо отправлять дела в регионы, нельзя следователя Центрального аппарата превращать в районного следователя. Он всегда был элитой, здесь всегда работали самые знающие люди. Когда под эти 5–6 дел нанимают с районов, они и превращают уровень в районный.
Что нужно сделать, чтобы решить эти проблемы?
И третье — это увеличение социального обеспечения, зарплат?
Да. И пенсионного обеспечения. Сотрудники, уходящие на пенсию с должности следователя следственной части СД, с опытом работы 20 лет получают около 25 тыс. рублей. А равнозначный сотрудник СК РФ, как я слышал, получает около 45 тыс. рублей. Немного несправедливо, правда? При том, что, на мой взгляд, следователи МВД более профессиональны, расследуют гораздо больший объем уголовных дел, по разным категориям (согласно УПК РФ в несколько раз больше составов), что делает их более разносторонними. У следователей СК РФ более ограниченные категории уголовных дел. Все следователи это видят и знают, поэтому следователям МВД не внушает оптимизма такая пенсионная перспектива.
Сообщить о коррупции в Следственном департаменте МВД или Генеральной прокуратуре, других правоохранительных органах можно на специальном разделе сайта ПАСМИ.
Громкие задержания в Москве. В рамках масштабной кампании по борьбе с коррупцией под стражей оказались высокопоставленные сотрудники Следственного комитета. Об аресте представителей СКР ходатайствует ФСБ. Лефортовский суд Москвы избирает меру пресечения задержанным.
К этой минуте два решения Лефортовским судом уже приняты. Под стражу взяты высокопоставленные силовики — Александр Ламонов, заместитель главы Управления службы безопасности Следственного комитета по Москве, и его руководитель Михаил Максименко. Это те лица, в чьи должностные обязанности входит пресечение нарушений закона сотрудниками СК.
Следователи Ламонов и Максименко, а также третий, ключевой подозреваемый Денис Никандров – заместитель главы московского главка СК, слушание по которому вот-вот начнется, сегодня задержаны спецназом ФСБ в рамках борьбы с коррупцией.
За дело взялись, как сообщает ряд СМИ, лично следователи ФСБ — соблюдаются чрезвычайные меры безопасности. Всех фигурантов привозят на затонированных микроавтобусах без опознавательных знаков и паркуют автомобили так, чтобы лица задержанных не попали ни в один объектив. Все это время высокопоставленных следователей сопровождают оперативники в штатском и даже в зале слушаний фигуранты появляются с лицами закрытыми масками.
Ряд изданий сообщает, что в рамках борьбы с коррупцией в поле зрение ФСБ попали сразу семь высокопоставленных сотрудников Следственного комитета, а слежка за ключевым фигурантом велась несколько месяцев. Разные источники публикуют данные относительно сути дела, которая в общем сводится к тому, что высокопоставленные следователи за взятку чуть ли не в миллион долларов обещали прекратить уголовное производство в отношении криминального авторитета Захария Калашева и его подельников.
По разным данным, от источников СМИ, следователи СК сегодня были задержаны то ли, что называется, с поличным, то ли при попытке скрыться, но сути обвинений — вымогательство – это, разумеется, не меняет.
Сегодня изъято огромное количество документации, которая ляжет в основу обвинения. Через адвокатов ряд фигурантов уже заявили о своей невиновности. Впрочем, в ФСБ настроены решительно и это беспрецедентное дело о коррупции в СК — как передают некоторые издания — и дальше будут расследовать лично
А сейчас остается дождаться решения по мере пресечения ключевого фигуранта Дениса Никандрова, об аресте которого также будет ходатайствовать обвинение.
Как стало известно 6 марта, бывший замглавы Главного следственного управления СКР по Москве генерал Денис Никандров дал показания против действующего руководителя ГСУ СКР Александра Дрыманова. По его словам, он лично дал начальнику взятку за покровительство и карьерный рост.
Генерал Никандров дал показания на своего руководителя в октябре 2017 года, следует из документов, которые зачитал в Мосгорсуде 6 марта гособвинитель Борис Локтионов.
СК заявления о связи Дрыманова со взятками не комментирует. Пресс-секретарь ведомства Светлана Петренко 6 марта не ответила на звонки РБК.
В сентябре прошлого года Дрыманов был допрошен; у него в кабинете и дома прошли обыски, сообщали источники РБК, близкие к руководству СКР. Весной 2017 года следователи ФСБ провели очную ставку между Дрымановым и Никандровым, который на тот момент отрицал свою вину, и их версии событий уголовного дела тогда не имели расхождений, утверждал в беседе с РБК источник, знакомый с ходом расследования.
Имя Дрыманова в рапорте не называется — только должность, которую он официально занимает с декабря 2015 года. Однако ранее имя главного следователя Москвы неоднократно звучало в ходе процесса по делу Максименко в Мосгорсуде. Читая обвинительное заключение, прокурор Локтионов назвал Дрыманова в числе офицеров, причастных к получению взятки от криминалитета.
При этом Бастрыкин лично санкционировал возбуждение дела о взятках в отношении офицеров СКР, об этом стало известно в июле 2016 года. Он подписал постановление о возбуждении дела, и лишь после этого замгенпрокурора Виктор Гринь перепоручил расследование ФСБ.
Комитет под ударом
С начала года работу СКР сопровождают скандалы, отмечают опрошенные РБК эксперты. Почти одновременно с началом процесса по делу Максименко был вынесен резонансный приговор врачу-гематологу Елене Мисюриной, которую признали виновной в смерти пациента. Дело Мисюриной оказалось одним из тысяч уголовных дел против врачей, возбужденных СКР за последние годы, и это позволило как медицинскому сообществу, так и прокуратуре раскритиковать ведомство за излишнее рвение.
Кто воспользуется ослаблением
Почему конфликтовали Генпрокуратура и СКР
Как отдельное подразделение при Генеральной прокуратуре Следственный комитет (СКП) был создан в 2007 году. Уже спустя несколько месяцев Генпрокуратура разработала законопроект, предусматривающий изъятие у комитета и передачу подконтрольным ей органам дознания расследование преступлений небольшой и средней тяжести. В конце того же года замгенпрокурора Виктор Гринь издал приказ о проведении проверки СКП для выявления недостатков в его деятельности. В тот же период Генпрокуратура оспаривала арест высокопоставленного сотрудника Госнаркоконтроля Александра Бульбова и отменила постановление следствия о возбуждении второго уголовного дела против замминистра финансов Сергея Сторчака.
В конце нулевых генпрокурор Юрий Чайка неоднократно выступал с критикой в адрес СКП, то обвиняя следователей в необоснованных отказах в возбуждении уголовных дел, то указывая на резкий рост количества нераскрытых преступлений.
В 2009 году в следственно-прокурорской субординации даже пришлось разбираться Верховному суду, который подчеркнул, что главной и последней инстанцией для сотрудников СКП является не глава комитета Александр Бастрыкин, а как раз генпрокурор.
В 2011 году орган получил самостоятельность: прокуратура, таким образом, полностью лишилась следственных функций. Однако на этом противостояние следователей и прокуратуры не закончилось.
В 2011 году сотрудников подмосковной прокуратуры, в том числе заместителя прокурора области Александра Игнатенко, обвинили в крышевании сети подпольных казино в ходе так называемого игорного дела. Сообщалось, что на допрос в СКР даже был вызван сын генпрокурора Артем Чайка. В итоге конфликт фактически закончился ничем — фигурантов дела либо отпустили под подписку о невыезде, либо освободили по амнистии.
Еще один громкий эпизод противостояния двух ведомств был связан с уголовным делом в отношении владельца Домодедово Дмитрия Каменщика и других топ-менеджеров аэропорта. В СКР утверждали, что фигуранты дела безосновательно упростили процедуру досмотра, из-за чего в 2011 году террорист-смертник смог попасть в терминал, где привел в действие взрывное устройство. Генпрокуратура при этом выступила на стороне бизнесмена, утверждая, что в этом случае гибель людей не может находиться в причинно-следственной связи с действиями сотрудников аэропорта. В итоге СКР был вынужден прекратить уголовное дело против Каменщика по требованию прокуратуры.
Источники:
http://www.1tv.ru/news/2016-07-19/306358-v_moskve_po_podozreniyu_v_korruptsii_zaderzhany_vysokopostavlennye_sotrudniki_sledstvennogo_komiteta
http://www.rbc.ru/society/06/03/2018/5a9e98a39a79471cb6a747a7