26-летний сотрудник Пролетарского МСО Елена Марьина — об особенностях своей принципиальной работы
Лучшим следователем Следственного комитета Мордовии по итогам 2016 года стала 26-летняя старший следователь Пролетарского МСО Елена Марьина. Она расследовала 25 уголовных дел, из них половина связана с особо тяжкими преступлениями — разбои, грабежи, изнасилования… Между тем хрупкая девушка считает, что ее деятельность не лишена романтики. Как в тяжелой работе удается превзойти коллег сильного пола, она рассказала Евгению Замотаеву.
— Еще студенткой я пришла в Пролетарский МСО, где стала общественным помощником следователя. Участвовала в следственных действиях, чтобы ознакомиться с работой, выезжала на места происшествия. Занималась подготовкой проектов постановлений. Спустя 2,5 года меня назначили на должность следователя в один из межрайонных следственных отделов.
— Я мечтала о профессии врача, но родители настояли на учебе на юридическом факультете, хотя никогда не интересовалась юриспруденцией. Потом узнала, что можно устроиться общественным помощником следователя и решила испытать свои силы. Все оказалось не так просто. Следователи работают круглосуточно. Но потом поняла, что справлюсь, появился интерес к профессии. Во время учебы уголовное право мне было ближе, чем гражданское. Конечно, для такого дела нужен стойкий характер. Я не из робкого десятка, и пока все получается. Могу выехать ночью осмотреть труп, допросить подозреваемых. Когда меня принимали на работу, предупредили, что профессия не женская. Возможно, стоит больше времени уделять семье. Но это не остановило.
Герои сериалов ловят преступника за один день, но в реальности это не так. Даже банальные экспертизы готовятся несколько суток. Много бумажной работы, никаких перестрелок и погоней
— В 2015 году житель Лямбирского района убил жену, расчленил тело и останки раскидал в поле. От этого дела мурашки шли по коже. Супруги прожили вместе более 15 лет. Это жутко. Долго не могли найти труп. Подозреваемый не сознавался, говорил, что жена просто ушла и все.
— Следователь подвержен профессиональной деформации. У меня никогда не было сильного отвращения к трупам, в силу профессии приходится присутствовать непосредственно при их вскрытии. Я чувствовала волнение, но в обморок не падала. А после четырех лет работы уже больше жалко родственников. Иногда приходится их успокаивать. Когда звонят и сообщают о смерти человека, приезжаю и просто делаю свою работу.
Современные женщины все чаще осваивают профессию следователя, ранее считавшуюся исключительно мужской. Пока в СК РФ женщины в меньшинстве (23,96%), по мере продвижения по служебной лестнице процент этот еще сокращается (в центральном аппарате всего 5,36%). Эта традиция пришла к нам из органов прокуратуры. Но, несмотря на полицеизацию СК РФ, есть тенденция постоянного роста женского контингента.
Традиционно фемининными считаются такие особенности характера и темперамента человека, как эмоциональность, мягкость, осторожность, внимание к деталям, развитая интуиция. Помогают ли эти качества женщинам-следователям в работе? В июне 2016 года мы провели опрос руководителей и сотрудников ОК СУ СК РФ, проходивших обучение в Академии СК РФ (количество опрошенных – 29). Выяснилось, что в СК РФ женщин-следователей значительно меньше, чем мужчин, главным образом из-за политики руководства (58,6% опрошенных). Проблему видят также в личных качествах женщин и небольшом опыте работы (по 10,3% соответственно). А такие препятствия, как сложность работы в условиях повышенной психофизиологической нагрузки и ненормированного рабочего дня, семейные обязательства, подверженность женщин эмоциональному выгоранию, отметили всего 3% слушателей.
В работе женщинам помогают усидчивость (79%), внимательность (59%), грамотность (48%), коммуникабельность (41%), стрессоустойчивость (34%), развитая интуиция (24%). Мешают эмоциональность (82,7%), мягкость (62%), осторожность (24%), невнимательность (10%), отсутствие логического мышления (7%). Рост числа женщин-следователей в СК РФ связан с недостатком мужчин (59%), хорошей подготовкой кандидатов-женщин (41%), общей текучестью кадров (48%). Женщины идут в следователи, руководствуясь: престижем в обществе, материальной обеспеченностью (по 55% опрошенных), карьерным ростом (48%), возможностью овладения профессиональными знаниями, юридической практикой (по 53%). Приходится ли женщинам-следователям делать выбор между карьерой и семьей? Мнения опрошенных разделились: 45% считает, что этого выбора не избежать, а по мнению 55%, семью и работу вполне можно совместить.
Несмотря на множество положительных качеств женщин, на должность следователя при прочих равных характеристиках 90% кадровиков приняли бы мужчину. А если бы рассматривалась кандидатура на место руководителя следственного отдела, то в пользу мужчины сделали бы выбор уже 93% слушателей.
В 2000 году специалисты в области управления персоналом исследовали мнение женщин в сфере бизнеса. Более половины респондентов были уверены, что у них нет шансов на повышение. Аналогичные результаты были получены и нами в ходе опроса сотрудников кадровых служб СК РФ.
Для профессиональной мотивации важна ориентация женщины: карьерная или семейно-бытовая. Если преобладает первый тип, на первое место ставится не столько работа, сколько возможность успешной карьеры. Дамы проявляют эгоистичность, грубость, прагматичность, готовы пойти по головам. Женщина, имеющая нерешенные проблемы личного характера, компенсирует их жесткостью, конфликтностью, нездоровым соперничеством. Женщина с преобладающей семейно-бытовой мотивацией рассматривает свою деятельность не как призвание, а как временный способ занятости до декретного отпуска, после него откажется от ночных дежурств, передаст свои заволокиченные дела коллегам в связи с очередным больничным. В сотрудничестве с такими работницами есть свои плюсы: они умеют сгладить конфликты в коллективе, находят общий язык со свидетелями, обвиняемыми, особенно несовершеннолетними.
Мужчины склонны видеть профессию следователя опасной, физически тяжелой, говорят об огромной нагрузке. Одну и ту же нагрузку и категорию дел следователи-мужчины оценивают не так, как женщины, описывают рядовой состав преступления как сложное и запутанное дело, раскрыть которое удалось только им. При этом нельзя упускать из виду, что с каждым годом растет оснащенность работников офисной и криминалистической техникой, средствами связи.
В то же время следственная работа все более становится интеллектуальным трудом. И мужчины тоже постепенно привыкают к офисному стилю работы, сводят результат расследования дела к увеличению количества томов, добавляя копии документов, протоколы допросов лиц, не располагающих сведениями, относящимися к уголовному делу.
Некоторые следователи мужского пола и вовсе ленятся расследовать убийства. К примеру, в одном из СО г. Читы следователь-мужчина добился того, что негласно стал специализироваться на кражах и грабежах, совершенных несовершеннолетними, а две его коллеги слабого пола имеют в производстве сложные убийства, изнасилования и плохие материалы проверок. При этом они признаются, что не хотят меняться на малолеток, потому что, занимаясь убийствами, ощущают азарт и удовлетворение после рассмотрения уголовного дела в суде.
У мужчин больше обострен соревновательный мотив в работе, что при здоровом соперничестве играет положительную роль. Если женщина направит в месяц больше всех дел в суд, то мужчину это заденет гораздо больше, чем следователя противоположного пола в аналогичной ситуации.
Если коллега-женщина быстрее продвигается по карьерной лестнице, раньше получает очередное звание, мужчина придумает этому множество других объяснений, но не признает собственные некомпетентность и недостатки в работе.
Нелишним будет разделить женщин-следователей на условные категории, взяв за основу психологические характеристики и стиль работы.
С детства мальчики склонны подражать поведению скорее других мальчиков, нежели девочек, и не любят, когда девочки играют в их игры. Потом они вырастают и получают профессию юриста. Так и родился миф о том, что под началом женщины-руководителя работать намного сложнее, ей трудно относиться одинаково ко всем подчиненным и при поощрении или наказании она руководствуется личными симпатиями. Может, поэтому в СК РФ мало женщин-руководителей?
Но зачастую причины трудностей кроются в нас самих. Женщины испытывают необъяснимый страх перед успехом и риском. Боятся показать близким, что добились большего успеха в карьере, чем их мужья. Мужчины изначально выше оценивают свои способности, чем женщины. Мужчина считает, что для него корректно обратиться в отдел кадров с предложением повысить его в должности. Они чаще соглашаются переехать с места своего постоянного жительства для того, чтобы занять руководящую должность в другом районе или даже регионе, более уверены в своих силах, чем женщины, которые в большинстве имеют заниженную самооценку и испытывают опасения перед переходом на вышестоящую должность, чаще отказываются от подобных предложений.
Женский вариант следствия отличается от мужского старательностью, аккуратностью, усидчивостью, меньшей амбициозностью, высокой долей ответственности. Но при наличии таких положительных черт женщины-следователи зачастую остаются позади коллег сильного пола по причине низкой самооценки, боязни рисковать, стандартности мышления, неумения отстаивать свою точку зрения. При том что женщины в России получают юридическое образование наравне с мужичинами и чаще бывают склонны к гуманитарной деятельности, имеет место обратная пропорция в соотношении профессионального стажа и продвижении их по карьерной лестнице.
Мужчины-следователи больше ориентированы на достижение результата, прагматичны, не боятся соперничать и отстаивать собственную точку зрения. Для женщины же одним из основных мотивов для следственной работы является возможность самореализации и самостоятельности. Для них сам процесс расследования уголовного дела может быть более важен, чем результат (количество направленных в суд уголовных дел) и размер заработной платы. Но уходя с душой в такой процесс, женщины рискуют эмоционально привязаться к своим обвиняемым и потерпевшим, слишком увлечься подробностями дела. Учитывая эти особенности, руководителям рекомендуется более внимательно контролировать сроки расследования уголовных дел сотрудницами, заострять их внимание на главном.
Женщине-следователю трудно построить карьеру, так как имеются признаки негласной дискриминации. Сложилось исторически, что на должность следователей прокуратуры принимали мужчин, а девушки были помощниками. Но сегодня в связи с расширением подследственности и увеличении кадрового состава отмечается рост количества женщин-следователей, а значит, будущих руководителей. Поэтому надо оценивать способности к работе и руководству непредвзято и индивидуально, не подгоняя личность (а каждый следователь таковой является) под гендерные стереотипы.
Итак, если вы следователь, при этом носите высокие каблуки, но не спотыкаетесь, когда слышите за спиной осуждающий шепот, то можете собой гордиться, потому что работать вам сложнее, чем коллегам-мужчинам, и во многом именно благодаря им.
В интервью Naviny.by Елена рассказала, какие дела считаются самыми сложными, часто ли преступники раскаиваются на допросах и как женщине добиться успеха в такой непростой профессии.
— Елена, расскажите, как вы решили стать следователем?
— Когда я поступала, в Академию МВД девушек не брали. Исключение было только для тех, чьи родители были сотрудниками милиции и погибли при исполнении. Мне казалось это ужасно несправедливым, поэтому я решила, что все равно добьюсь своего. Начитавшись Артура Конана Дойла, я носила в себе мысль, что тоже буду сыщиком, не особо разбираясь, чем занимается следователь, и вообще в чем заключается эта работа.
В Академию МВД мне путь был закрыт. Но была лазейка: получить диплом юриста, а потом уже что-то думать и решать. В Могилеве у нас тогда были только частные вузы с такой специальностью, ходили разговоры, что их могут закрыть, поэтому я поехала в Горецкую академию, где был факультет права. Преподавали у нас либо действующие, либо бывшие сотрудники милиции. Они конкретно знали свой участок работы: административное и уголовное право. У меня и еще двух подруг родилась идея, что мы пойдем в милицию.
— И вас распределили в милицию?
— Но вы же могли пойти в адвокатуру, например.
— В адвокатуру я ходила. Мне сказали: записывайтесь в резерв. За год берут одного-двух специалистов. А в очереди — 25 человек. То есть по моим подсчетам я могла стать адвокатом лет в 45, хотя моя однокурсница как-то отбор сразу пошла. Ну, и я все-таки хотела работать следователем.
— Через два года удалось?
— Как сейчас помню: в семь часов вечера, когда в общем-то рабочий день уже закончился, мне звонят из отдела кадров и говорят: приходите завтра в 8 утра. Я вся такая радостная, пришла на следующий день в РОВД. Начальники, конечно, смотрели на меня скептически, но я все же стала следователем. Меня приняли на работу в качестве не аттестованного сотрудника. Что это значит? Это когда не присваивается специальное звание. Девочек старались именно так брать, мы же после гражданских вузов приходили. Проверяли полгода, год — выдержишь нагрузку или нет, а потом уже отправляли на аттестацию, курсы. И надо сказать, многие не выдерживали и уходили.
— Помните свое первое дело?
— Конечно! Это было дело о краже четырех курей, одного петуха и поливочного шланга. Сейчас бы у меня расследование этого дела заняло максимум несколько дней, а тогда я, честно говоря, не знала с чего и начинать.
Вскоре работы было столько, что не передохнуть. Это был 2005 год. На руках было не меньше 15 дел. У более опытных сотрудников нагрузка была еще больше. Года два это продолжалось, пока не приняли изменения в уголовном законодательстве: для возбуждения уголовного дела размер похищенного имущества должен превышать две базовые величины.
В общем, три года я отработала следователем в милиции, потом мне предложили перейти в прокуратуру.
— Вы сказали, что девушки часто уходят, не проработав и года. Почему?
— Все приходят, полагая, что здесь будет романтика, как в книгах или фильмах, где ты и еще 10 следователей выезжают на место преступления, сражаются с преступным миром, все динамично, захватывающе и так далее. На практике 80% времени следователь проводит в кабинете. Очень важно уметь грамотно задавать вопросы и слушать, не перебивая. Наша профессия неизбежно требует творческого склада ума, способности ясно представлять, моделировать варианты возможных последствий. Ну и, скажем так, допрашивать участников уголовного процесса (подозреваемых, пострадавших или свидетелей) тоже малоприятное занятие, особенно когда они проходят по особо тяжким преступлениям. Не каждый может выдержать.
Кроме того, следователь не имеет право становиться на чью-либо сторону. Наша задача — провести объективное расследование, хотя чисто по человечески, может ты и испытываешь к кому-либо сострадание, но не можешь его жалеть, не имеешь права.
— Когда Бережного и Гершанкова (ключевые фигуранты, приговорены к смертной казни. — ред.) задерживали, работал мой коллега. Но подозреваемые сначала отказывались давать показания. Через пару дней в дежурную часть поступил звонок из ИВС, сказали, что фигуранты готовы говорить. Такой момент следователи не упускают никогда: неважно, день это или ночь, рабочий день или выходной. Поскольку это был выходной день и мой коллега был в отъезде, на допрос выехала я.
Семен Бережной начал давать показания. На первом этапе он очень боялся пожизненного заключения, надеялся, что его приговорят максимум к 20-22 годам лишения свободы.
— Как вы думаете, почему он решил рассказать про все убийства? Ведь если бы он промолчал, судили бы по одному эпизоду, по которому задержали, и, вероятнее всего, не было бы смертной казни.
— Он не мог молчать. Он и ввязался в это, потому что слабый человек, все время плакал на допросах, был сильно подавлен. Есть люди сильные, которые даже в блокадном Ленинграде выстояли и не совершали подлостей. А есть люди морально слабые: им нужны деньги — они и украдут, и убьют.
В данной ситуации Бережной оправдывал себя тем, что Гершанков в этом деле главный. Тем более, ему внушали, что убитые — это отбросы общества, которых не надо жалеть. И срабатывала защитная реакция психики: Семен предпочитал не думать о том, что совершает. А когда его задержали и поместили в изолятор, до него стало доходить, что он наделал. И ему стало страшно. Ведь до этого он не был судим.
По этому делу я работала месяц, потом его передали в Главное следственное управление центрального аппарата Следственного комитета. От Семена мы изначально получили большой объем информации, потому что супруги Гершанковы на тот момент молчали. По данному уголовному делу проводилась большая объемная работа как следователями, так и сотрудниками милиции, потому что для нашей страны — это все-таки ЧП.
— Если посмотреть на криминальную хронику, кажется, большинство убийств в Беларуси происходит из-за пьянства. Сначала вместе пили, потом что-то не поделили, а результат — могила на кладбище.
— Так и есть. Большинство убийств связано со злоупотреблением спиртного, и конфликты обычно происходят на бытовой почве. Зачастую бывает так: в одной компании при распитии спиртных напитков один ударил ножом другого, он выжил. Так вот сегодня он потерпевший, а завтра может быть обвиняемым по другому уголовному делу. И это в общем-то ожидаемо: компания выпивала, один что-то не то сказал и завязалась драка.
Но есть убийства, выбивающиеся из общего ряда: когда мать убивает ребенка, например. Или когда жестокое убийство совершает приличный с виду человек, у которого в жизни всё было, и никто даже подумать не мог, что он на такое способен. Например, убийство таксиста в Могилеве в 2013 году. 54 удара ножом! А преступник — приличный с виду человек: из хорошей семьи, непьющий, работающий, материально обеспеченный. Объяснил свой поступок депрессией. Такие дела, конечно, больше всего запоминаются.
— Как часто люди, которые сидят перед вами на допросе, раскаиваются в содеянном?
— Реально раскаивающихся людей очень мало. Чаще всего плачут те, кто жалеет себя. Это слезы не за загубленную душу, а за себя, родного. И явку с повинной часто пишут с одной только целью — вымолить для себя прощение, чтобы меньше дали. Тех, кто действительно осознает, что совершил, и раскаивается, единицы.
— У нас количество оправдательных приговоров на уровне статистической погрешности — 0,2%. Суды из года в год объясняют это тем, что повышается качество следствия…
— Часто анализируя уровень оправдательных приговоров, не учитывают количество прекращенных уголовных дел, отказных материалов. Современные методы и возможности позволяют в подавляющем большинстве случаев с точностью установить виновность или невиновность лица в ходе предварительного следствия.
— Какая категория дел для вас самая сложная?
— Изнасилование детей. С моральной точки зрения это очень тяжело. У меня было дело, когда брат насиловал младшую сестру, причем на протяжении нескольких лет. Вскрылось все это случайно. И вот мы беседуем с ним, а он не видит в этом ничего плохого. Но самое страшное не это. Мама этих детей тоже не видит ничего плохого в произошедшем. И единственное, о чем она беспокоится, когда же выпустят ее сына, потому что они жили, в том числе, на его зарплату. Вот с таким контингентом особенно тяжело работать.
— Как вы снимаете стресс?
— Я люблю заниматься вышивкой. Это отлично отвлекает. И это очень важно, потому что многие следователи не умеют переключаться с работы на дом. Часто мысли возвращаются к обстоятельствам уголовных дел. Вообще, стрессоустойчивость — важный фактор в нашей профессии. Я как-то думала, от чего это зависит, и поняла, что главное — это коллектив, в котором комфортно работать.
— Насколько для вас важно, какое решение в суде будет принято по вашему делу?
— Для любого следователя важно, чтобы в суде было принято справедливое решение, чтобы были учтены все обстоятельства, установленные в ходе следствия.
— Как вы реагируете на стереотип о том, что следователь — это мужская профессия?
— Для меня нет такого понятия мужская или женская профессия. Если чувствуешь призвание быть следователем, неважно, мужчина ты или женщина. Я считаю, что есть дела, которые нужно расследовать только женщинам: например, когда матери убивают детей. Потому что мужчина в такой ситуации склонен жалеть обвиняемую. Только женщина может трезво оценить ситуацию и собрать всю необходимую информацию, чтобы суд принял правильное решение.
От посторонних людей я никогда не слышала скепсиса в адрес своей профессии. Следователя ценят не за то, мужчина это или женщина, а за то, как он работает.
Источники:
http://www.eg-online.ru/article/327625/
http://naviny.by/article/20170914/1505396578-na-zhalost-ne-imeem-prava-zhenshchina-sledovatel-ob-osobennostyah