Когда следователь передает дело в прокуратуру, сколько по времени прокуратура его будет рассматривать прежде чем направить дело в суд?
Если уголовное дело поступает с обвинительным заключением, прокурор обязан рассмотреть его и принять решение в течение 10 суток (ч. 1 ст. 221 УПК РФ).
В случае, когда ввиду сложности или большого объема уголовного дела, в указанные сроки изучить материалы уголовного дела прокурору не представляется возможным, прокурор обращается с мотивированным ходатайством к вышестоящему прокурору о продлении данного срока. В этом случае вышестоящий прокурор вправе продлить срок, необходимый для рассмотрения дела и принятия по нему решения до 30 суток (ч. 1.1 ст. 221 УПК РФ).
В случае если проводилось дознание, прокурор обязан рассмотреть уголовное дело, поступившее с обвинительным актом, в течение 2 суток (ч. 1 ст.226 УПК РФ)
Прокурор рассматривает поступившее от следователя уголовное дело с обвинительным заключением и в течение 10 суток принимает по нему одно из следующих решений (статья 221 УПК РФ):
1) об утверждении обвинительного заключения и о направлении уголовного дела в суд;
2) о возвращении уголовного дела следователю для производства дополнительного следствия, изменения объема обвинения либо квалификации действий обвиняемых или пересоставления обвинительного заключения и устранения выявленных недостатков со своими письменными указаниями;
3) о направлении уголовного дела вышестоящему прокурору для утверждения обвинительного заключения, если оно подсудно вышестоящему суду.
Спасибо, что проконсультировали!
УПК РФ, Статья 215. Окончание предварительного следствия с обвинительным заключением
1. Признав, что все следственные действия по уголовному делу произведены, а собранные доказательства достаточны для составления обвинительного заключения, следователь уведомляет об этом обвиняемого и разъясняет ему предусмотренное статьей 217 настоящего Кодекса право на ознакомление со всеми материалами уголовного дела как лично, так и с помощью защитника, законного представителя, о чем составляется протокол в соответствии со статьями 166 и 167 настоящего Кодекса.
2. Следователь уведомляет об окончании следственных действий защитника, законного представителя обвиняемого, если они участвуют в уголовном деле, а также потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей.
3. Если защитник, законный представитель обвиняемого или представитель потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика по уважительным причинам не могут явиться для ознакомления с материалами уголовного дела в назначенное время, то следователь откладывает ознакомление на срок не более 5 суток.
УПК РФ, Статья 221. Решение прокурора по уголовному делу
1. Прокурор рассматривает поступившее от следователя уголовное дело с обвинительным заключением и в течение 10 суток принимает по нему одно из следующих решений:
1) об утверждении обвинительного заключения и о направлении уголовного дела в суд;
2) о возвращении уголовного дела следователю для производства дополнительного следствия, изменения объема обвинения либо квалификации действий обвиняемых или пересоставления обвинительного заключения и устранения выявленных недостатков со своими письменными указаниями;
3) о направлении уголовного дела вышестоящему прокурору для утверждения обвинительного заключения, если оно подсудно вышестоящему суду.
УПК РФ, Статья 222. Направление уголовного дела в суд
1. После утверждения обвинительного заключения прокурор направляет уголовное дело в суд, о чем уведомляет обвиняемого, его защитника, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и (или) представителей и разъясняет им право заявлять ходатайство о проведении предварительного слушания в порядке, установленном главой 15 настоящего Кодекса.
2. Копия обвинительного заключения с приложениями вручается прокурором обвиняемому. Копии обвинительного заключения вручаются также защитнику и потерпевшему, если они ходатайствуют об этом.
Как гласит п. 4 ст. 217 УПК РФ, “по окончании ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела следователь выясняет, какие у них имеются ходатайства или иные заявления. При этом у обвиняемого и его защитника выясняется, какие свидетели, эксперты, специалисты подлежат вызову в судебное заседание для допроса и подтверждения позиции стороны защиты”.
Стоит сказать, что момент, когда можно заявить ходатайства, отнюдь не продолжителен. И принять решение о них надо заблаговременно. Если вы не признаете вины и намерены в судебном процессе отстаивать свою позицию, то на этой стадии я бы не рекомендовал выступать с какими-либо ходатайствами. Если решили бороться до конца с системой по ее правилам (а ведь других не дано), то сохраните козыри до самого судебного процесса.
Например, обозначив фамилии свидетелей, вы заранее дадите стороне обвинения информацию, которую ей совсем не нужно знать. И тем самым подарите ей время основательно подготовиться. Никто не отнимет у вас право и возможность пригласить свидетелей прямо в суд. И тот не сможет отказать в допросе, если их явка обеспечена. Поэтому не торопитесь раскрывать карты.
Если вы заявите, допустим, эксперта-почерковеда, то сторона обвинения сможет усилить и это место. Ведь не секрет, что следственные органы многие доказательства собирают весьма небрежно, если не сказать халявно. Разрушить тот или иной их аргумент подчас не так и сложно, если подобрать более квалифицированного специалиста и тщательнее проводить экспертизы. И лучше это делать уже в суде, а не допускать фальстарта на стадии следствия.
Когда следователь закончил сочинять обвинительное заключение и подписал его, уголовное дело с согласия руководителя следственного органа немедленно отправляется прокурору (ст. 220 УПК). Но предварительно следователь в очередной раз будет ходатайствовать перед судом о необходимости продлить для вас меру пресечения в виде содержания под стражей, чтобы срок заключения не истек в период хождения дела от следователя прокурору, а от того в суд. На этом заседании вы можете говорить в свою пользу. Например, о том, что все свидетели уже допрошены и вы не в состоянии на них повлиять, что доказательства собраны и вы не уничтожите их, как бы ни старались, и что содержание под стражей пора заменить на подписку о невыезде или хотя бы на домашний арест. У некоторых это получается. Но только в случае, если следователь сам не против того, чтобы обвиняемый был на свободе. Если же вы отрицаете вину и готовитесь к битве в ходе рассмотрения дела по существу, то вряд ли хоть один ваш аргумент будет услышан, как и на всех остальных заседаниях, связанных с арестом.
Решив формальности, следователь направляет дело прокурору. Тот в соответствии со ст. 221 УПК рассматривает поступившее уголовное дело с обвинительным заключением и в течение 10 суток принимает по нему одно из следующих решений: 1) об утверждении обвинительного заключения и направлении уголовного дела в суд; 2) о возвращении уголовного дела следователю для дополнительного следствия, изменения объема обвинения либо квалификации действий обвиняемых или для пересоставления обвинительного заключения и устранения выявленных недостатков со своими письменными указаниями.
Данная статья УПК не позволяет прокурору что-либо изменить в тексте обвинительного заключения. Он может либо утвердить его, либо вернуть дело следователю. Обычно происходит первое.
После утверждения обвинительного заключения прокурор направляет уголовное дело в суд, о чем уведомляет обвиняемого и его защитника. Если обвиняемый содержится под стражей, копия заключения с приложениями вручается ему по поручению прокурора администрацией места содержания под стражей под расписку, которая предоставляется в суд с указанием даты и времени вручения (ст. 222 УПК).
В дальнейшем суд уделяет особое внимание тому, в какое время обвиняемый был ознакомлен с заключением и не были ли нарушены сроки данной процедуры. К таким формальностям у суда особое отношение. Вниманием именно к процедурным деталям, судя по всему, компенсируется игнорирование состязательности — сути судебного процесса. Содержание мало кого интересует, но форма законности должна быть выдержана.
В СИЗО заключение обычно привозит следователь, а вовсе не прокурор. Все выглядит буднично. В камере открывается “кормушка”, и представитель спецчасти кричит арестанту: “Иванов! Распишись вот тута!” Иванов расписывается, ставит дату. Через 20 минут может прозвучать снова: “Иванов! Следователь просит тебя новую расписку составить, ты время неправильно указал!”
После получения обвинительного заключения его следует внимательно прочитать. Основной текст не должен отличаться от последнего предъявленного вам обвинения. Их стоит только сличить и перепроверить. Куда интереснее другое. Пункт 5 ч. 1 ст. 220 УПК гласит, что обвинительное заключение должно включать перечень доказательств, подтверждающих обвинение, и краткое изложение их содержания. Согласно ч. 2 той же статьи в тексте обвинительного заключения должны содержаться ссылки на тома и листы уголовного дела.
То есть сторона обвинения (а никак нельзя забывать, что следователь — это и есть представитель обвинения) раскрывает в данном документе большинство своих козырей. Причем делает это в систематизированной форме. Ваша задача — провести серьезный анализ документа. Исходя из прочитанного, нужно планировать последующий допрос свидетелей и изучение других доказательств по делу. Задача эта непростая и требует недюжинного терпения. Но если уж решили бороться до конца (да еще и на адвоката нельзя во всем положиться), то других вариантов попросту нет.
Существует еще один нюанс, важный в течение этого короткого периода. Нужно решить, будете ли вы ходатайствовать о проведении предварительного слушания. Как следует из ч. 3 ст. 229 УПК, его можно заявить после ознакомления с материалами уголовного дела либо после направления дела с обвинительным заключением в суд в течение трех суток со дня получения обвиняемым копии заключения. Еще раз обращаю внимание на короткие временные промежутки в десять, трое и так далее суток, которыми нельзя пренебрегать.
На предварительном слушании некоторые обвиняемые (перешедшие к тому моменту в статус подсудимых) заявляют ходатайства об исключении тех или иных доказательств, требуют вернуть дело прокурору или вообще прекратить его. Мое глубокое убеждение: ходатайство о предварительном слушании — такой же фальстарт с напрасной выкладкой козырей стороне обвинения, как и ходатайства следователю после ознакомления с материалами уголовного дела. А уж прекратить дело или исключить доказательства в ходе предварительного слушания не осмелится ни один суд в РФ.
Один уникальный, на мой взгляд, индивидуум был настолько полон решимости отстаивать свою невиновность и настолько уверен в гнилости всей уголовно-судебной системы, что на предварительном заседании стал ходатайствовать об отводе судьи. Уже после первых его слов он посчитал, что тот настроен по отношению к подсудимому исключительно предвзято, и тут же, в клетке, на коленке нацарапал сие прошение.
— А кто рассматривал это ходатайство? — задавали вопрос вечером того же дня удивленные подобной смелостью его сокамерники.
— Сам судья и рассматривал, — с грустью ответил подсудимый.
— И как, он отвел сам себя?
— Нет, конечно. Рассмотрел мое ходатайство и, совещаясь на месте, постановил, что оно удовлетворению не подлежит, так как мои аргументы не заслуживают внимания.
— А приговор тебе тоже он выносить будет?
— А кто же еще? Конечно, он и будет!
— Ну и ну… Ты же испортил с ним отношения в самом начале процесса. Теперь он даст тебе по бане (то есть полный срок).
— Да пропади они все пропадом! От фамилии судьи не зависит ровным счетом ничего…
С бытовой точки зрения для обвиняемого важно то, что с момента отправки дела в прокуратуру арестант перестает “числиться” за следователем. И тот в силу формальных причин не будет давать разрешения на телефонные звонки и краткосрочные свидания. А доблестные фсиновцы позволят видеться с родными, только если это согласовано со следователем.
У прокурора, как мы уже упоминали, дело находится не более десяти суток. После чего оно переходит в суд, и арестант с того момента “числится” уже за судьей соответствующего суда. И на все заявления и ходатайства, в том числе о разрешении телефонных звонков и свиданий, ответ дает судья.
Как показывает практика, вершащий правосудие разрешает видеться и созваниваться с родными куда охотнее следователя, даже если подсудимый отрицает вину. Федеральный судья, наверное, считает, что ставить препоны в таком деле — недостойная его уровня мелкая пакость. Ведь он может “подложить свинью” гораздо большего размера, 12 или 14 лет колонии, например. Так зачем мелочиться? Хотя это, конечно, исключительно мое личное предположение.
Как надзирают на следствием
Суть нашей работы такова, что прокурор проверяет законность действий. И если в регионе много историй попадают в прессу, это говорит не о том, что все плохо, а что работают все органы — не только на выявление преступлений, но и на противодействие преступлениям в правоохранительных органах.
Объем работы огромный, если кратко, то это надзор за возбуждениями уголовных дел, за отказами в возбуждении и ходом следствия, то есть за сроками [проведения следственных действий]. В Сибири я в шесть часов вставал и в шесть уходил с работы, а в Московской области постоянно до одиннадцати сидел и в выходные радовался, что могу поспать подольше перед тем, как пойду на работу. Это отчеты, проверки административно задержанных — [для этого] надо в милицию ездить. Днем я обычно решал насущные задачи, а вечером уже проверял уголовные дела.
Прокурорам поступает много жалоб на незаконное преследование, на милицейский беспредел. Надо проверять, обоснованы они, или нет, запрашивать дела. Но здесь вопрос статистики: если, например, в прошлом году мы удовлетворили семь жалоб, [в этом году] можно сделать небольшой прирост. Но если [прирост] будет большой — с нас спросят, куда мы смотрели и почему допустили нарушение. И прокурора [района] поднимут на совещании, где все областные прокуроры и начальники отделов собираются и слушают отчеты.
Политика здесь такая: удовлетворенные жалобы означают отсутствие надзора. Если полицейские кого-то избили, значит, профилактика не проводилась, мы должны были представления вносить и требования. Почему-то все спрашивают с прокуратуры.
Иногда жалобы приходится удовлетворять. Вот, допустим, человек через год пожаловался на отказ в возбуждении дела — нельзя же написать, что я вчера, перед жалобой, его отменил, пишешь — ваша жалоба удовлетворена, постановление отменено.
Как проверяют отказ в возбуждении дела
А так — поступает, допустим, постановление об отказе в возбуждении дела, мы смотрим материалы, а там неполная проверка. Нужно провести еще какие-то действия и тогда уже можно будет говорить, что проверка проведена в полном объеме и оснований для возбуждения дела нет. Или они есть. Но ведь бывает, что надо опросить свидетеля, а его просто нет. Все же ограничены по срокам [проверки], бывает, что по несколько раз решения отменяется по таким основаниям. Бывает, что [следователи] просто не успевают провести проверку из-за большого объема работы.
У прокуратуры есть еще такой показатель — выявление укрытых преступлений. И вот отказ в возбуждении дела — один из способов их укрыть. Тогда мы смотрим основания для отказа и проводим встречную проверку: обзваниваем людей или вызываем их к себе и проверяем, действительно ли они говорили, что написано [в отказе]. Бывает, человек говорит, что его попросили так сказать. Это вопиющие случаи, но они имеют место. Тогда прокуратура выносит требование возбудить уголовное дело, но следствие его может и не выполнить, и придется это решение обжаловать у их руководства.
Вообще следователи могут лениться, нет инициативы из-за маленькой зарплаты, в каждом случае это индивидуально. Ну почему вот это дело расследуется плохо, а это — хорошо? У полицейского [следователя] часто стоит задача — закрыть квартал, какой-то отчетный период. Вот у них какие-то дела уходят, они ими занимаются, а долгоиграющие перекидывают на следующий месяц. При этом в УПК же есть статья 6.1 — разумный срок уголовного судопроизводства. В Европейский суд по правам человека пошли иски из-за нарушения этих разумных сроков, и после этого по ведомствам пошло: вносите требования по этой статье.
Коррупцию мы не выявляем, у нас нет оперативных подразделений, этим занимается их внутренняя служба собственной безопасности. Если и кажется по документам, что может быть какая-то коррупционная составляющая, то… Ну, там сидят люди с высшим юридическим образованием, голословно человека обвинять в коррупции некорректно — ты его не поймал за руку. Но можно написать представление или информационное письмо, связаться с МВД, сказать что есть проблема. Но это уже на уровне прокурора района минимум решается.
Со следователями мы лично контактируем. Они заходят, на какие-то вопросы отвечают, чтобы нам не писать бумагу, или хотя бы для себя — разобраться. Указания им можно давать и карандашом на постановлениях. Это экономит время, вот представьте: прокурору принесли сто материалов, допустим, все — незаконные. Он садится их печатать и теряется на сутки минимум, а если на половине быстро карандашом раскидать: здесь доделайте, тут, то сильно быстрее получается. Но тут страдает статистика, прокурор уже не сможет написать, что отменил сто постановлений — получается, немного жертвует карьерой ради продуктивности.
Если дело возбуждено, то закрывать его уже никому не выгодно — все будут бороться, даже если есть основания для прекращения. Система правосудия такова, что если нет состава [преступления], то все равно не надо прекращать дело.
Думаю, это такая политика: вот человека преследовали, может, даже посадили в СИЗО, а потом общественные защитники скажут, что он просто так сидел. И пока есть силы и возможности, все будут работать, чтобы был обвинительный приговор. Потому что оправдание будет значить, что не было прокурорского надзора: спросят, куда вы смотрели, товарищи? Возбуждения ведь проходят через прокуратуру, она же в суде представляет обвинение.
Если следователь прекратил дело за отсутствием состава преступления, его же и накажут — столько проверок будет, даже по его линии: почему человека преследовал, почему не сделал нужные выводы в самом начале? На такие вопросы и не ответишь. Принципиально надо найти виноватого. У МВД и СК это будет следователь, у прокуратуры — прокурор из-за отсутствия надзора.
Хотя вообще в идеале дела и возбуждаются, чтобы установить все обстоятельства и прийти к обоснованному решению, прекращать их или нет. Уголовно-процессуальный кодекс вообще написан шикарно, но закончить все дела в соответствии с ним невозможно. Понятно, что они обычно более или менее приведены в порядок, но чтобы полностью — я таких дел не знаю. Вот протокол допроса должен быть: вопрос-ответ, вопрос-ответ, а у нас все допросы идут сплошным текстом, и это плохо.
Я уже как адвокат прихожу к следователю, он такой [говорит моему подзащитному] — рассказывайте. Я говорю: мы не будем, вы задавайте вопросы, и наше право потом — обжаловать, может у вас вопросы наводящие будут или у вас обвинительный уклон, а вы же должны устанавливать обстоятельства, не обвинять. В этом плане, наверное, ФСБ лучше всех работает, у них четко: вопрос-ответ и вопросы продуманные.
За ФСБ редко надзирать приходится, как правило, этим занимается прокуратура субъекта [федерации], там у них есть отделы по надзору за спецслужбой с соответствующим доступом к секретности.
Карьера прокурора
Какое подразделение лучше — это индивидуально, платят одинаково. Гособвинение завязано с судом — до скольки суд работает, столько они и работают. А надзор — сколько жалоб тебе пришло, столько ты и разгребай.
Карьерный рост — вообще провокационный вопрос, даже для анонимного разговора. Думаю, если посмотреть родственные и другие связи прокуроров районов, то все станет понятно. Бывает, в прокуратуре сын генерала карьеру делает, бывает, кто-то по объявлению пришел. В остальном это еще и вопрос команды, насколько я знаю, если меняется прокурор области, то его люди становятся прокурорами районов, а те, кто был на их местах, уходят в аппарат и теряют реальную власть, занимаются статистикой. Это было бы хорошо на начальном уровне: уйти в аппарат и там карьеру делать. А [уходить туда] с должности прокурора района — уже нет.
Про взятки тоже надо спрашивать минимум у прокуроров района. Я свечку не держал, наверное, какие-то вопросы решаются, но это на уровне предположений. Хотя из моих коллег я единственный на работу пешком ходил. На прокурора района есть смысл выходить, он скажет [подчиненным], и никто спрашивать не будет. А на помощника прокурора же и могут доложить, та же милиция скажет, что с ним что-то не так.
Сейчас, со стороны, кажется, что беспредела намного больше, что он везде. Когда я работал в прокуратуре, казалось — ну, у нас почти все законно, сейчас подравняем. Но там ты не сталкиваешься с людьми, тебе приходят бумаги, ты бумаги и оцениваешь, тебе люди не говорят, в какую ситуацию они попали и что претерпели от полиции и Следственного комитета.
Иногда кажется, что в полиции уровень профессионализма выше, чем у СК, эти вообще наобум дела загоняют, очень много беспредела, на них и жаловаться сложнее — у них меньше статистики, которую им прокуратура может подпортить. Хотя, насколько я знаю, в одной из прокуратур в Московской области был такой конфликт, что даже заместителя прокурора не пускали в комитет, приходилось из областной прокуратуры приезжать и разбираться.
Как адвокат уже могу сказать, что у Следственного комитета все совсем безобразно. Ведь если человека осудили и все грамотно сделали, даже если он вину не признает, в душе-то он понимает — все доказали и деваться некуда. А если по беспределу посадили, человек не понимает, за что. Комитет вообще сильно изменился после выделения из прокуратуры. Раньше на совещаниях как было: надзор свободен, следствие — останьтесь. Был большой коллектив, много направлений, и не хотелось за одно из них краснеть. А теперь там начальник помогает своим.
Раз в неделю наши авторы делятся своими впечатлениями от главных событий и текстов
Источники:
http://www.solidarnost.org/Blog/edmond-dantes/Peredacha_ugolovnogo_dela_v_sud.html
http://zona.media/article/2018/07/30/prosecutor