За что именно полиция была готова отдать 50 млн.шекелей, тоже неизвестно: она отказывается разгласить детали контракта, пусть уже и недействительного.
Само по себе это может быть вполне законно: закон о конкурсах (от 1992 года) и положение о конкурсах (от 1993 года) определяют, что некоторые заказы могут быть размещены на внеконкурсной основе (причем де-юре от конкурса освобождается не компания, а именно сделка): например, если нет других предложений на рынке. Или речь идет о сделке на сумму меньше 60 тысяч шекелей. Или возникла срочная необходимость в сфере безопасности: нужно быстро выполнить работы, и нет времени на конкурс… Но в случае доступа к секретной информации все же требуется провести закрытый конкурс с приглашением к нему не менее пяти других поставщиков. А иногда конкурс бывает двухэтапным, когда допуск к секретным сведениям получают лишь те заявители, что проходят первичный отбор.
Все эти формальности полиция отбросила и отказывается объяснить, почему. С другой стороны, если госконтролеру показалось, что в этом контракте не все соответствовало букве закона, если в ходе проверки у него возникло подозрение на уголовное преступление, он должен передать имеющуюся у него информацию в прокуратуру. Однако Йосеф Шапира этого не сделал. Почему?
Тут есть интересный юридический нонсенс, оказавшийся в данной ситуации удобным для всех участников: на практике, обоснованной юридическим советником госконтролера, если в отчете уже о чем-то написано, отдельно эти данные можно прокуратуре не передавать. Исходя из того, что прокуроры сами умеют читать и самостоятельно примут меры. Однако, сама прокуратура этого не сделала, ведь никто ее к этому не подталкивал – до сего дня.
Поняв, что полиция с прокуратурой стараются, скажем так, подпирать закрытую дверь с обеих сторон, мы обратились в БАГАЦ. Прикрепили к иску отказ полиции предоставить данные, и попросили: либо начните следствие, либо дайте нам обоснованное решение, что вы следствие не начинаете – но тогда дайте нам информацию. Нельзя, чтобы одновременно было и то, и другое! Обратились мы в БАГАЦ в августе, суд дал прокуратуре два месяца на ответ, несколько дней назад прокуратура попросила дополнительную отсрочку.
Теперь крайний срок ответа – 21 ноября. И в прессе уже сообщалось, что прокуратура наконец-то попросила госконтролера передать ей всю имеющуюся информацию по делу. То есть, вроде бы что-то сдвинулось с мертвой точки. Но мы еще не знаем, что.
Прокуратуре все же придется начать расследование или заявить, что тут нет криминала – правда, тогда ей придется объяснить, как предоставление ложной информации и заключение сделки на основании этой ложной информации не содержит состава преступления…
— Кто занимался этой сделкой со стороны полиции?
— Начальник технологического отдела.
— Это очень хороший вопрос! Если документы, которые мы требуем от полиции, будут рассекречены и опубликованы, мы узнаем, кто именно. Но так как полиция не предоставляет документов, ответа на этот вопрос пока нет.
— Нет, как адвокат ЛАВИ – организации, которая борется за гражданские права, против коррупции и за расширение Эрец Исраэль.
— Я член суда на общественных началах. В данном случае я работаю, как адвокат, представляющий общественную организацию.
— Нет, по простой причине: они мне ничего не должны! Это — частная компания, она не обязана ничего публиковать. А вот полиция – государственная организация, подпадающая под закон о свободе информации. Я хочу узнать, почему контракт был заключен без конкурса и кто принимал это решение. Покажите контракт, сообщите, какую информацию компания предоставила полиции, чтобы оправдать освобождение от конкурса.
— Что, если к 21 ноября в БАГАЦ не будет представлен должным образом обоснованный ответ?
— Тогда суд будет рассматривать иск, в котором требуется либо начать дело, либо обосновать решение его не начинать. Во втором случае, полиция будет вынуждена опубликовать эти документы, так как следствия нет – и не будет.
Источники: