Суд назначил наказание больше чем просил прокурор

Введите ваш e-mail:

Дело о краже «без отягчающих обстоятельств»

С запросом в КС обратился Курганский областной суд, который просил проверить конституционность части 8 статьи 246 УПК РФ (участие обвинителя в судебном разбирательстве). Согласно этой норме, прокурор до удаления суда в совещательную комнату может изменить обвинение в сторону смягчения, в частности, путем исключения из квалификации деяния отягчающих обстоятельств либо путем переквалификации преступления в соответствии с нормой УК, предусматривающей более мягкое наказание.

В Курганском облсуде рассматривается дело по апелляционному представлению прокурора на приговор Лебяжьего районного суда местному жителю, который украл имущество на сумму 1724 рубля. Прокурор изначально оценил это деяние по п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ (кража, совершенная с незаконным проникновением в помещение). Однако во ходе заседания сотрудник надзорного ведомства предложил переквалифицировать обвинение по ч. 1 ст. 158 УК (кража без отягчающих обстоятельств), поскольку дом, где совершено хищение, был непригоден для проживания, в нет освещения и части остекления.

Однако суд первой инстанции не согласился с новой позицией гособвинителя, и мужчину осудили по изначальному составу. Надзорное ведомство обжаловало приговор в облсуд, который, в свою очередь, обратился за разъяснениями в КС. В курганском суде посчитали, что оспариваемая норма УПК ограничивает независимость суда, поскольку обязывает его принимать решение в пределах измененного обвинения.

Суд не вправе подменять гособвинителя

Конститутционные судьи в ответе на запрос в первую очередь напомнили бессменную позицию КС, что главными принципами судопроизводства являются равноправие и состязательность сторон. Виновность подсудимого устанавливается на основании собранных доказательств, а все сомнения трактуются в его пользу. И если прокурор полностью или частично отказался от поддержания обвинения в суде, то это «должно приводить к постановлению в отношении обвиняемого оправдательного приговора или обвинительного приговора, констатирующего виновность обвиняемого в менее тяжком преступном деянии», следует из определения суда.

При этом КС подчеркнул, что изменение обвинения в сторону смягчения требует обоснования. Таким образом, решение суда предопределено позицией государственного обвинителя при условии ее мотивированности. «Суд, рассматривая уголовные дела, осуществляет исключительно функцию отправления правосудия и не должен подменять органы и лиц, формирующих и обосновывающих обвинение», добавил КС. Тот факт, что у судей отсутствуют полномочия принимать решение за пределами обвинительного акта, по мнению КС, не может расцениваться как ограничение независимости суда, гарантируемого Конституцией, поскольку такие действия выходят за рамки осуществляемой им функции правосудия (с полным текстом определения Конституционного суда РФ № 226-О/2016 можно ознакомиться здесь).

Поскольку в деле речь шла о помещении, непригодном для проживания и хранения ценностей, то квалификация содеянного по п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ была явно излишней, считает замдиректора по научной работе юргруппы «Яковлев и Партнеры», к. ю. н., доцент МГЮА им. Кутафина Анастасия Рагулина. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» в п. 18 говорится, что «при квалификации действий лица, совершившего кражу, грабеж или разбой, по признаку «незаконное проникновение в жилище» судам следует руководствоваться примечанием к статье 139 УК РФ, в котором разъясняется понятие «жилище», и примечанием 3 к статье 158 УК РФ, где разъяснены понятия «помещение» и «хранилище». Таким образом, позиция гособвинителя в настоящем случае является в полной мере обоснованной и мотивированной.

Читайте также:  Чтобы быть прокурором какие предметы нужно знать

При переквалификации обвинения в ходе рассмотрения дела на более «легкий состав преступления» не нарушаются и конституционные права подсудимого, подчеркивает партнер практики разрешения споров Goltsblat BLP Рустам Курмаев. Его положение применительно к первоначальному обвинению, наоборот, улучшается. Суд не может произвольно его ухудшать, поскольку он ограничен позицией гособвинителя при условии ее обоснованности.

Практика чаще бьет по правам потерпевших

Позиция КС по данному вопросу понятна и логична, считает партнер компании «Деловой фарватер» Сергей Варламов. Суд не может выходить за рамки заявленного прокурором уточнения – если заявлено о смягчении, также суд по своей инициативе не вправе назначить наказание тяжелее, подчеркивает эксперт. Это важно, потому что даже если адвокат просит о смягчении, то суд лишь принимает его просьбу к сведению, но решает вопрос в пределах заявленного прокурором наказания и доказанных адвокатом смягчающих обстоятельств. «Без этого права прокурора на смягчение санкции, в конституционности которого усомнились заявители, могут приниматься более суровые приговоры, которые будут многократно оспариваться и пересматриваться», – добавляет Варламов.

Разделяет решение Конституционного суда по данному вопросу и старший юрист АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Андрей Бастраков. «Суд учитывает права потерпевшего, обеспечивая невозможность возникновения ситуаций, когда обвинитель отказывается от обвинения еще до окончания судебного следствия, когда не все доказательства по делу исследованы, – поясняет эксперт. – Однако на практике в этом случае права потерпевших не в полной мере обеспечены, поскольку УПК не предусматривает конкретных оснований для отмены постановления суда о прекращении дела в случае отказа прокурора от обвинения ввиду немотивированности такого отказа, неполноты судебного следствия». Законодатель частично уже позаботился об этом в 2009 году, исключив п. 9 из ст. 246 УПК РФ, предусматривающий возможность пересмотра таких постановлений при наличии новых или вновь открывшихся обстоятельств, но в полной мере это проблему для потерпевших не решило, подытоживает юрист.

Уточнения прокурора – не посягательство на независимость суда

«В случаях несогласия с тем или иным процессуальным решением гособвинителя суд для осуществления правосудия, не возлагая на себя функции обвинения, может и должен использовать инструменты, предоставленные УПК. Тем самым создавать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей, что, согласно ст. 8 УПК РФ, и является его функцией», – подчеркивает адвокат S&K Вертикаль Азамат Хагов.

Согласно п. 6, ч. 1, ст. 237 УПК РФ, если суд сочтет, что фактические обстоятельства, изложенные в обвинительном заключении, свидетельствуют о наличии оснований для квалификации действий обвиняемого, как более тяжкого преступления, то он по своей инициативе вправе вернуть дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, приводит пример адвокат. При этом суд указывает в постановлении на обязанность прокурора устранить такие препятствия. Суд апелляционной инстанции и вовсе может усилить наказание или применить уголовный закон о более тяжком преступлении (п. 2, ч. 1, ст. 386.26). Таким образом, заключает Хагов, суд имеет все инструменты для вынесения законного итогового решения, не возлагая на себя функции обвинения.

Из определения КС следует, что для суда позиция прокурора не является обязательной, если он сочтет ее недостаточно обоснованной и мотивированной, особенно с учетом позиции потерпевших, солидарен адвокат МКА «Защита» Алексей Каширский. В этой связи нельзя говорить о том, что позицией КС как-то ставится под сомнение независимость судов при рассмотрении ими дел. Партнер АБ «Забейда, Касаткин, Саушкин и партнеры» Дарья Константинова также добавляет, что суд не связан с позицией прокурора о размере наказания в случае вынесения обвинительного приговора. На практике не редки случаи, когда суд назначает наказание более суровое, чем запрашивает прокурор. «Ограничивать независимость суда рассматриваемая норма не может в связи с тем, что суд не может быть независим от конституционных принципов», – заключает Константинова.

Читайте также:  Что входит в обязанности помощника прокурора

С тем, что независимость суда не может быть ограничена уточнением прокурора (так же, как и просьбами самого обвиняемого и его адвоката), согласен и юрист Сергей Варламов. Если в суде выяснится, что доказательства по делу недостаточны или недопустимы, либо следствие проведено с серьезными недостатками, судья всегда может вынести оправдательный приговор – о чем бы при этом ни ходатайствовал прокурор.

« Наказание Таисии Осиповой, которое назначил ей сегодня Заднепровский районный суд Смоленска, в два раза жестче того, что просил прокурор: восемь лет колонии вместо четырех.

Но услышанное в суде удивило всех: восемь лет в колонии общего режима. В два раза больше, чем просил прокурор, и это при том, что судья исключил из обвинения один эпизод – обыск дома у Осиповой, когда у нее в комоде среди детских вещей нашли несколько свертков с героином. Этот обыск проводился с нарушениями, признал судья, но вот за два эпизода проверочной закупки, которую вели с участием засекреченного свидетеля, Игорь Кожевников назначил Осиповой восемь лет колонии.

Адвокат Светлана Сидоркина, которая представляла Осипову в суде, уже заявила, что будет обжаловать приговор и назвала его шокирующим. Но позиция защиты в этом случае легко объяснима: Сидоркина настаивала, что Осипова невиновна, а дело против нее сфабриковано. Обвинение же, понятное дело, считало иначе.

Но и не имеющие отношения к делу юристы удивлены решением Заднепровского районного суда и речь не о том, виновна или невиновна Осипова, а о том, может ли суд быть настолько суровее прокуратуры. Я побеседовала с федеральным судьей в отставке Сергеем Пашиным. Он объяснил, что формально такое решение судьи Кожевникова не противоречит УПК, но на деле назначение более жесткого наказания, чем требует прокуратура, противоречит сложившейся судебной практике – а это главный ориентир для судей.

Пашин: Это случай редкий, тем более, когда речь идет об увеличении вдвое. Недавно я видел процесс, в котором прокурор просил 12 лет, а судья дал 14. Это было убийство работника полиции. Но на самом деле, это случается редко. Обычно наказание – немного меньше, чем просит прокурор – на год-два. Судь обычно ориентируется на аналогичные дела и на то, как они проходят в конституционных инстанциях. Если практика определенная, то судья им следует.

Слова господина Пашина о судебной практике подтверждает и небольшой опрос, который я провела среди известных адвокатов. Ни один из десятка опрошенных юристов не припомнил назначение наказания в два раза превышающего срок, запрошенный стороной обвинения. Владимир Жеребенков, у которого стаж адвокатской практики 12 лет, припомнил два три случая, когда судья увеличил срок. Александр Аснис за 25 лет адвокатской практики сталкивался с увеличением наказания судом меньше десяти раз. В практике председателя Московской адвокатской палаты Генри Резника такого не было ни разу.

Читайте также:  Что проверяет прокуратура по заработной плате

Кстати, Генри Резник и заслуженный юрист Генрих Падва, не сговариваясь, сошлись во мнении, что нужно менять действующее законодательство с учетом вот такого решения Заднепровского суда.

Падва: Я считаю, что эта практика совершенно возмутительная, думаю, что пора менять закон. Как есть обязательный для суда отказ обвинителя, так и должно быть законодательно оговорено, что суд не вправе определять наказание более строгое, чем просит государственный обвинитель.

Сейчас согласно УПК суд обязан вынести оправдательный приговор, если прокурор отказался от обвинения – в отличие от суда, например, советского, когда судья даже в случае такого отказа мог отправить человека за решетку. Ну а теперь юристы предлагают ограничить суд и в вопросах назначения наказания, чтобы не нарушать принцип состязательности сторон.

Вот примеры приговоров, когда подсудимым были также, как и сегодня – Таисии Осиповой, – было назначено наказании в виде восьми лет колонии. Вот, например, Самарский областной суд в июле этого года приговорил к восьми годам за распространение наркотиков уроженца Таджикистана, пойманного с поличным с 500 граммами героина. Такой же срок назначили генералу Александру Белевитину за получение в качестве взятки более четырех миллионов рублей. Александр Щеглов из республики Коми получил восемь лет колонии за развратные действия в отношении трех девочек девяти и десяти лет. Правда, кассационная инстанция сократила ему наказание на один год.

Оспаривались нормы об участии гособвинителя в уголовном процессе, а также о назначении судом наказания при постановлении приговора.
По мнению заявителя, положения неконституционны, поскольку они позволяют суду назначать подсудимому более строгое наказание, нежели предложенное гособвинителем, т. е. фактически выступать на стороне обвинения.
Это нарушает принципы состязательности и равноправия сторон судопроизводства.
Отклоняя такие доводы, КС РФ разъяснил следующее.
УПК РФ, устанавливая порядок уголовного судопроизводства, закрепляет в качестве прерогативы суда определение вида и размера наказания, подлежащего назначению подсудимому.
При этом УПК РФ не относит такой вопрос к числу полномочий участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения.
Стороны защиты и обвинения вправе высказывать в ходе заседания мнение о возможном наказании подсудимого и их позиция подлежит учету судом.
Между тем это мнение не может расцениваться как ограничивающее дискреционные полномочия суда в выборе вида и размера назначаемого осужденному наказания, в т. ч. строгого, чем то, которое было предложено стороной обвинения.
Наличие у суда таких полномочий не противоречит его роли и месту в состязательном судопроизводстве.
Соответственно, нет оснований для вывода о том, что оспариваемые нормы нарушают конституционные права.

Источники:
http://ocenschiki-i-eksperty.ru/events/981-sudyam-mogut-zapretit-vynosit-prigovor-strozhe-chem-trebuet-prokuror

Читайте также:
Adblock
detector