— С 1992 года, когда Попков впервые убил женщину, и до последнего расследованного на сегодняшний день преступления, совершенного в 2010 году, подсудимый методично уничтожил, образно говоря, целую деревню — 81 человека, — говорит следователь по особо важным делам следственного управления Следственного комитета России (СКР) по Иркутской области, подполковник юстиции Евгений Карчевский. — При этом, что удивительно, далеко не все женщины, которых он сажал в свою машину, чтобы подвезти до дома, были убиты. Многих он даже провожал до дверей подъезда и даже ждал, пока в окнах загорится свет. Некоторым помогал донести тяжелые вещи до дверей. При этом он насиловал и убивал именно тех, кто садился в его автомобиль. Добровольно. Никого Попков насильно не затаскивал.
Материалы по теме
Дело Попкова уже легло черным пятном на репутацию иркутских правоохранительных органов конца XX века: более восьми лет сыщики не замечали, что в Ангарске действует серийный убийца. Обычные милиционеры — тем более. Можно относиться к этому по-разному. Увы, в современной истории России это далеко не единственный случай: в 2008 году в Москве, например, готовили коллегию столичного Главка СКР, посвященную нераскрытым сексуальным преступлениям. Справки по делам смотрели десятки следователей и руководителей, прокуроров и оперативников — и только одна женщина-офицер обратила внимание, что среди множества нераскрытых есть два десятка удивительно похожих по способам преступлений.
Она затребовала уголовные дела, и через несколько часов анализа не только убедилась в своей правоте, но и смогла набросать предположительный портрет маньяка. Уже через несколько дней он был задержан. На счету офицера ГИБДД более трех десятков изнасилований за полтора десятка лет. И эту серию просмотрели в Москве, куда всегда стекались лучшие кадры следственных органов.
— Качество оперативно-разыскных мероприятий по убийствам было отвратительным. Вопиюще отвратительным, — говорит генерал Костарев, — По многим делам проводилась формальная работа, а в тех случаях, когда женщина числилась просто пропавшей без вести, — и того порою не было, в папки были вложены два-три листочка с запросом и ответом на него. Больше трети вещественных доказательств было просто утеряно — даже не утрачено, а именно утеряно. Все дела об убийствах находились у разных следователей, и пересечения в них никто даже не пытался искать.
Возможно, причина такой безответственности проще, чем кажется: любое серийное преступление немедленно ставится на контроль и в министерстве внутренних дел, и в Генеральной прокуратуре. По нему начинают спрашивать отдельно и строго, требуют результат. А ни областному прокурору, ни областному начальнику ГУВД такая нервотрепка не нужна.
— Там с самого начала было достаточно схожих факторов: примерно одно и то же место обнаружения погибших, причем в районе Ангарска примерно одно и то же время убийств, схожие следы на местах происшествий и схожий modus operandi, —вспоминает Валерий Костарев. — Достаточно для объединения дел по меньшей мере в руках одного следователя. Но местные сотрудники правоохранительных органов делать этого не спешили.
Впрочем, в полном бездействии сыщиков обвинить нельзя. По подозрению в убийствах в Ангарске проверялись десятки подозреваемых. Даже милиционеры были под подозрением, а один экипаж вневедомственной охраны проверяли несколько месяцев: именно эти сотрудники, как считалось, были последними, кто видел одну из пропавших без вести. В разное время обвинения предъявляли трем непричастным к этим преступлениям мужчинам, одного даже судили (в суде, правда, обвинения в убийствах с него сняли — он сел за другие преступления). Один из подозреваемых был зверски избит в ходе допроса, от него требовали признаний. Но серию тогда, в 1990-е годы, так и не усмотрели: в итоге Попкова вычисляли почти десять лет.
На самом деле так только казалось. Сразу после сдачи анализа на генетику Попков поехал к адвокату и сообщил, что может оказаться обвиняемым в серии убийств. А на следующий день вместе с семьей уехал из города: сначала в Центральную Россию, якобы в отпуск, а потом — во Владивосток. Там его и задержали, причем с оружием. По версии самого Попкова, он поехал покупать себе новый автомобиль, но оперативники считают, что он просто пытался скрыться.
— По многим убийствам к моменту задержания Попкова вещественные доказательства не сохранились, и экспертиза сейчас невозможна. Но по каждому из преступлений он дал такие детальные показания, которые не оставляют сомнения в его причастности. Например, осужденный рассказал, что в начале июля 2000 года в лесу под Иркутском он убил двух женщин. При этом эксперты установили, что обеих изнасиловали одновременно, в одном месте и там же убили. Но одна из жертв была убита почти на сутки позже второй. Понять, как так получилось, очень долго не удавалось. Противоречие разрешил сам Попков: во время допроса он рассказал, что, приехав домой после убийства, обнаружил пропажу жетона сотрудника МВД, на котором выбит его личный номер, точно такой же, как в удостоверении. И он вынужден был на следующий день вернуться на место преступления, где нашел потерю. А после этого обнаружил, что одна из жертв подает признаки жизни. И просто добил ее. Собственно, по каждому из преступлений есть такие показания, которые мог дать только тот кто их совершил. И вообще — абсолютно все новые эпизоды установлены по словам самого Попкова, и уже позже доказывались следственным путем. Кроме того, десять жертв Попкова до его собственных признаний вообще считались пропавшими без вести — а он точно указал места захоронений, которые никто, кроме него, знать не мог.
— Внешне Попков выгодно отличался от своих земляков — весь из себя положительный, подтянутый, аккуратный, спортом увлекался. Даже романтичный, — вспоминает Евгений Карчевский. — Но это все — ширма, за которой скрывается дьявол. На самом деле он бесчеловечен, жесток, хладнокровен, а чувство жалости ему просто не знакомо. Ему чуждо вообще все человеческое.
Любопытно вот что: Попков по сей день остается пенсионером МВД. И всю свою пенсию по-прежнему переводит единственной дочери. Хотя на службе у Попкова не все было гладко: в 1999 году он во время дежурства избил задержанного. Начался скандал, младшему лейтенанту предложили уволиться — но дело в том, что служба в МВД в Иркутской области приравнена к районам Крайнего Севера, то есть год считается за полтора. А в выслугу лет Попкову засчитали и службу в рядах Советской армии, то есть его 14 лет общего трудового стажа формально оказались 20 годами службы. Таким образом, выслуга позволяла младшему лейтенанту Попкову уйти на пенсию, чем он и воспользовался. А возбужденное по факту избиения задержанного уголовное дело было прекращено за примирением сторон. Он оказался чистым.
— Когда в 1998 году появились первые признаки того, что убийства женщин в районе Ангарска стали связывать в серию, Попков окольными путями пытался попасть в состав оперативного штаба по расследованию своих собственных преступлений, — рассказывает Самойлов. — А потом, уже после увольнения, через жену, сотрудницу паспортного стола ОВД Ангарска, Попков получал косвенные данные о ходе розыска: он анализировал поступающие запросы и довольно точно определял, какие имеют отношения к убийствам женщин, а какие — к другим преступлениям.
Все преступления совершены по одной и той же схеме: Попков, таксуя, ездил по улицам города, и сам предлагал женщинам довезти их до нужного места. Если представительница прекрасного пола легко поддерживала разговор, то следовало предложение вместе выпить, а затем — и вместе провести время. Если же она (или они — пять раз Попков совершал двойные убийства) соглашалась — то была обречена…
Попков и его пассажирка заезжали в магазин, где душегуб покупал спиртное, а затем ехали на природу. Там они вместе выпивали, занимались сексом, который заканчивался убийством.
В качестве орудий преступлений фигурировали малая пехотная лопатка (ее часто и неправильно называют саперной), гвозди, стамески, но чаще всего — ножи. Их Попков брал на службе: это были ножи, изъятые у административно-задержанных без оформления соответствующих протоколов. Так что недостатка в режущих предметах у серийного убийцы не было. Тем более, что, по собственным словам Попкова, он, будучи сотрудником милиции, прекрасно понимал: для собственной безопасности надо менять орудия убийства, и тогда никто не заподозрит одинаковый почерк преступления.
Абсолютно все убеждены, что Попков насиловал женщин, но доказать это часто сложно. Сам серийный убийца говорит, что почти всегда в интимные отношения вступал по взаимному согласию. В это можно верить, можно не верить — но оспорить невозможно. Я, например, не могу себе представить, чтобы в конце девяностых две женщины были готовы добровольно отдаться одному мужчине, причем на глазах подруги. Но законодательство любое сомнение трактует в пользу обвиняемого. Так что формально изнасилований у Попкова на порядок меньше, чем обвинений в убийствах. Тем более, что по части преступлений срок давности истек.
Все выявленные восемьдесят преступлений Попкова объединяет и географический признак: они совершены на территории Иркутской области. А то, что убийства прекратились в 2010 году, сам обвиняемый пытается объяснить тем, что завязал, понимая, что кольцо вокруг него сужается. Но ему мало кто верит: после увольнения из милиции Попков занимался перегоном машин из Владивостока в Иркутск. А трасса проходит по трем субъектам федерации
У читателей на Е1.RU появилась новая возможность — теперь вы можете разбанить комментатора, который вам не понравился и вы решили его скрыть. Для этого нужно просто зайти в свой профиль и найти его во вкладке скрытые комментаторы.
Привет! Мы продолжаем разбираться в том, что действительно вас волнует. Сегодня собираем вопросы о ваших трудовых правах, зарплате, отношениях с начальством и коллективом. Спрашивайте, а мы ответим!
Все новости
«Допрос» без пристрастия: семь наивных вопросов уральскому следователю
В день рождения Следственного комитета E1.RU выяснял: могут ли девушки быть сыщиками, из-за чего на Урале чаще убивают людей, смотрят ли следователи детективные сериалы, и как справляются со стрессом.
15 января Следственный комитет отмечает свой день рождения. Три года назад эта служба стала полностью самостоятельной, избавившись от приставки «при прокуратуре РФ». Корреспондент E1.RU задал семь наивных вопросов следователю. В роли «допрашиваемого» – руководитель следственного отдела Верх-Исетского района Екатеринбурга Андрей Домрачев.
– Чем следователи отличаются от полицейских? Кроме названия, конечно, ведь и те, и другие борются с преступниками.
– Тем, что мы никого сами не задерживаем, а занимаемся расследованием убийств, изнасилований, случаев взяточничества. А также преступлений, подозреваемыми или потерпевшими которых стали несовершеннолетние или спецсубъекты: люди в погонах или же представители власти. Однако утверждать, что большую часть работы делают полицейские, а мы только оформляем бумаги для передачи в суд, я бы тоже не стал. Того же убийцу можно поймать и за два часа. А вот чтобы закончить дело, уходит порой и три месяца. Даже самое, казалось бы, очевидное бытовое преступление нельзя передать в суд быстро. Например, у следователя есть труп, подозреваемый, орудие преступления, скажем, нож, и детальное описание места, где всё произошло. И из этих деталей мой сотрудник должен собрать единое целое, восстановить события. Главное – понять, при каких обстоятельствах погиб человек, что это было: спланированное убийство, превышение самообороны или, скажем, причинение тяжких телесных повреждений, повлёкшее смерть. И тут главное, чтобы версия подозреваемого совпадала с другими доказательствами. Это значит, что он не лжёт. Например, если погибший был хилым человеком полтора метра ростом, а тот, кто лишил его жизни, – двухметровый штангист, то его слова о самозащите будут выглядеть странно. И вызывать сомнение.
– Бывает, что вы берётесь за расследование, а потом понимаете, что человек невиновен?
– Такое случается. За прошлый год, например, мы расследовали три случая по 109-й статье – «Причинение смерти по неосторожности». В больницах района умерли маленькие дети. Надо было выяснить, есть ли в этом вина медиков. После долгих экспертиз, которые проводили квалифицированные эксперты, пришли к выводу, что дети убили их болезни, а не плохое лечение. Так что два дела мы уже прекратили, и последнее пока находится в производстве. Но бывают и другие случаи. Например, есть человек, который признался в убийстве. Следователь, знакомый с обстоятельствами дела, начинает общаться с подозреваемым и понимает, что тот описывает совсем не ту обстановку, которая была на месте преступления. И тут закрадывается подозрение: а не поторопились ли сотрудники полиции получить признательные показания?
– В вашей службе есть место девушкам?
– Конечно. Девушки, некоторые сразу после института, тоже работают следователями. Ведь у нас нет таких физических нагрузок, как, скажем, у пожарных, чтобы устанавливать ограничения по полу. Так что девчонки трудятся на равных со всеми остальными. Конечно, их значительно меньше, чем мужчин. Почти каждый день видеть кровь, трупы, общаться с насильниками и убийцами – это не каждому по плечу. А вообще, у нас работают люди самодостаточные, эмоционально устойчивые. Хотя, конечно, все мы люди. Никто не железный. Так что, получается, что штатный психолог – это я. Со своими проблемами сослуживцы идут ко мне. Редко, но бывает, что я снимаю сотрудника с дела, если вижу, что ещё чуть-чуть – и у него случится срыв. Помню, работала у меня молодая девочка. И как-то она расследовала жестокое изнасилование, восстанавливала детали преступления, допрашивала подозреваемого. А потом приходит ко мне и говорит: «Андрей Алексеич! Не могу я больше. Мне противно, аж трясёт!» И поняв, что она не лукавит, что ей действительно тяжело, я передал её дело другому сотруднику, а ей поручил разбираться с другим преступлением. Не таким тяжёлым в эмоциональном плане.
– А какое уголовное дело «перепахало» лично вас?
– Убийство молодой девушки, которую задушил её знакомый. А тело вывез и спрятал в синей бочке, стоявшей во дворе частного дома. Ещё какое-то время девушку считали живой, искали по всему городу. Я тогда не мог понять, зачем нормальный с виду парень лишил жизни такую симпатичную девушку? Он всё отвечал на первых допросах: увидел у неё ноутбук, решил украсть, поэтому и убил владелицу. Но это не укладывалось у меня в голове. Он ведь мог этот ноутбук силой украсть. Убивать-то было зачем?
– Из-за чего чаще всего убивают людей?
– Из-за того, что пьяные люди начинают спорить. А потом один оказывается сильнее другого. Потому что схватил нож, например. Сухим протокольным языком это называется «на почве личных неприязненных отношений в результате распития спиртных напитков», но лично я всякий раз спрашиваю: зачем было убивать? Нельзя ли было решить конфликт как-то по-иному? За прошлый год по нашему району почти каждого задержанного по подозрению в убийстве мы отправляли на психиатрическую экспертизу. Потому что было непонятно, чем руководствовались люди перед тем, как совершить жуткое преступление.
– Смотрят ли следователи детективные сериалы?
– Лично я – нет. Мне этой специфики на работе хватает. Так что правду там показывают или нет – не скажу. Как-то раз пробовал глянуть наше российское кино. И услышал, как герой представляется следователем уголовного розыска. И эта фраза меня зацепила, ведь я-то знаю, что в угрозыске – оперуполномоченные, а следователи – это у нас. Понятно, что сериал – художественный вымысел, но перебороть предубеждение к фильму, в котором допустили такой досадный для меня факт, я так и не смог. Поэтому смотрю новости. А из фильмов – зарубежные боевики, триллеры.
– Правда ли то, что следователи получают премии за дела, которые окончились обвинительным приговором?
– Такого, что ты направил дело в суд, и тебе тут же премия, у нас нет. Работа оценивается в совокупности, а не по числу преступников, которые благодаря твоей работе получили заслуженный приговор. Руководитель сам решает, какого сотрудника поощрить, но это никогда не делается так: вот ты довёл сложное дело по маньяку до суда – получай на грудь медаль и сверли погоны для новых звёздочек.
Евгения Сергеева с сыном и гражданским мужем
Вопиющий случай домашнего насилия произошел в семье полицейского-следователя в Нижнем Новгороде. Сотрудник ГСУ МВД РФ по Нижегородской области Евгения Сергеева третьего ноября заступила на суточное дежурство в составе следственно-оперативной группы. Через какое-то время ей пришло SMS-сообщение от ее сожителя, 34-летнего Максима Дурягина об угрозах их общему четырехлетнему сыну.
Следователями СК совместно с сотрудниками ГУ МВД России по Нижегородской области в тот же день установлен и задержан в качестве подозреваемого 34-летний мужчина, который является отцом погибшего ребенка. Кроме того, 5 ноября 2017 года следователи СК
— сообщили журналистам после этого в пресс-службе местного управления СК. Там добавили, что в день гибели ребенка Дурягин забрал мальчика из детского сада, однако отвел его не домой, а в гараж, где и произошло убийство.
Как рассказал источник, в последние несколько месяцев
у Сергеевой и Дурягина постоянно случались конфликты на тему того, что женщина часто задерживается на работе и мало уделяет времени семье.
Правда, пара, 13 лет прожившая вместе, каждый раз находила возможности для примирения.
коллеги Сергеевой утверждают, что она ничего похожего на адюльтер себе не позволяла, а очень тепло относилась к своему мужу и к ребенку, а также пыталась, как могла, сохранить семью.
По словам сослуживцев следователя, сейчас руководство пытается убедить Сергееву написать заявление по собственному желанию, так как, по мнению начальников, тот факт, что она состояла в гражданском браке с неоднократно судимым негативно сказывается на репутации всего подразделения в целом.
«Оружие ей сейчас доверять опасно, но при этом ее можно посадить приводить архив в порядок, или еще на какую-нибудь бумажную работу, чтобы отвлечь от этого ужаса.
Практикующий психолог в сфере проблем в семейных отношениях Наталья Грушко считает, что причиной трагедии могли стать психические травмы обоих членов семьи.
«Очевидно, что нормальный человек даже не додумается до подобной расправы. У нас есть сведения, что мужчина побывал в местах не столь отдаленных.
По словам психолога, нельзя сбрасывать со счетов и личность самой женщины-следователя. «В похожих ситуациях часто оказывается так, что женщина подвергалась психологическому или иному насилию в семье. Например, ее волю могли подавлять отец или мать с жестким характером. И потом, выйдя во взрослую жизнь, такой человек уже ищет подсознательно будущего насильника.
«Женщине кажется, что она исправит насильника с помощью сильной любви, что его никто, кроме нее, не понимает. Потом оказывается, что это не получается, а любви с ее стороны уже и нет, но за это время появились общие дети или иные жизненные обязательства.
Источники:
http://m.e1.ru/news/400089
http://www.gazeta.ru/social/2017/11/09/10977518.shtml