Такого понятия в данном вопросе быть не может, но может быть уточнение подчинённости ведомств. Так вот следственный комитет и все его подразделения территориально подчинены органам прокуратуры, как органу призванному Конституцией осуществлять правовой надзор и законность исполнения законных и подзаконных актов органов законодательной и исполнительной власти.
Иными словами на не законные действия сотрудников СК РФ Вы можете обратиться в прокуратуру, а вот действия прокуратуры Вы можете обжаловать в вышестоящей прокуратуре. если конечно дело не связано с прямым нарушением работником прокуратуры действующего законодательства. Например? Например прокурор вымогает у Вас взятку! Тогда Вы можете обратиться в ФСБ или в МВД с соответствующим заявлением. Следственный комитет осуществляет следствие, а прокуратура надзирает над законностью осуществления данного следствия, но ни как не иначе!
В районе в среднем — 30-35 сотрудников прокуратуры на 300-500 тысяч жителей. Уголовные дела возбуждаются с утра до вечера непрерывно. После каждого уголовного дела прокурор должен составить заключение, проследить за правильностью составления протоколов. Еще нужно выполнять бесконечные задания, например — обобщить практику по уголовным делам по определенной статье УК за конкретный период текущего года в сравнении с аналогичным периодом предыдущего года и тому подобное. Люди просто зарываются в бумажках и, убегая в процесс, бросают все, что нужно было сделать еще ко вчера.
Обвинение в уголовном процессе считается престижным надзором, либо участие в гражданских процессах. А есть, например, надзор за полицией. Это работа бесполезная и очень скучная. Юриспруденции там — ноль. Есть еще статистика и отдел кадров. Там вообще не знаю, как люди могут работать, будучи юристами, и при этом уважать себя.
В уголовных процессах прокуроры действительно рулят. Даже судьи зачастую тупо не умеют считать сроки наказания. Поэтому приговоры часто пишут прокурорские, помогают мировым судьям — и даже федеральным, которые вышли из секретарей и мало что понимают вообще.
Назначение срока обсуждается судьей и прокурором заранее между заседаниями: сколько запросить, сколько дать. К приговору судья и прокурор уже имеют общее мнение. Если судья вынесет приговор, который сильно отличается от позиции обвинения, то прокурор автоматически должен быть с ним несогласен и обжаловать. Судья, конечно, не хочет, чтобы его приговор обжаловали, а прокурорский тоже не хочет лишний раз что-то обжаловать. Тем более, жалобы скорее всего не удовлетворят. В суде все равно всегда оказываются только те, чья вина очевидна. Других там не бывает.
Иллюстрация: Алексей Сухов / Медиазона
Дисциплинарное взыскание очень важно. Каждые пять лет прокурорский работник проходит переаттестацию. Кто не пройдет, будет уволен. Для аттестации нужно, чтобы непогашенных взысканий не было. На повышение тоже могут с взысканием не пустить, а могут из-за дисциплинарки перевести на более низкую должность.
Сам я обвинением мало занимался. Только фигней всякой: побои, угроза убийством, неуплата алиментов. В основном гражданскими процессами занимался и надзором над полицией. Это считается грязной работой.
Есть два вида надзора над полицией — за учетной дисциплиной и за дознавателями. Я занимался учеткой. Сейчас объясню. Вот, например, участковый. Его задача — профилактика преступлений на вверенной ему территории: следить за ранее судимыми, за условиями хранения гражданского оружия. Но сейчас в МВД большая нехватка дознавателей, и участковые занимаются предварительными проверками сообщений о преступлениях до возбуждения уголовного дела. Любое заявление о любом преступлении, подследственном полиции, скидывают этим несчастным участковым: хулиганства, наркотики, кражи.
Сам видел на столах огромные пачки этих заявлений. За год тысяч пять на одного участкового примерно. По каждому надо проводить проверку, в большинстве случаев — писать отказ в возбуждении дела. Потом каждый отказной проверяет прокурор. Чаще всего он согласен с отказом, но иногда поручает провести повторную проверку. И таких отмен бывает куча. В итоге за участковым хвостом тянутся старые заявления и каждый день приходят новые. Они просто зарываются в них. В итоге, мне кажется, насильники и убийцы у нас ходят на свободе, пока они копаются в этих бумагах.
Меня дрючили постоянно, что у меня на территории рост преступности, потому что я типа плохо надзираю за полицией. Прокуратура вообще считается координирующим органом в борьбе с преступностью. Мне говорят, мы должны дрючить ментов, чтобы они работали. Я прихожу, вижу, что они в мыле все: семью не видели, глаза по пять рублей — стыдно с них что-то спросить. Я работаю, например, с 9.00 до 21.00, а они — 24 часа.
В итоге негласно, чтобы начальство не знало, мы на что-то закрываем глаза: например, где-то материал провалялся свыше срока, потому что проводились какие-то другие мероприятия в это время. Или злодея поймали, а сроки задержания — не больше 48 часов — нарушены. Документы показывают: да, 100% злодей, и если его сейчас отпустить, натворит еще больше. Закрываем глаза. Менты, в свою очередь, с повинной приходят регулярно: вот здесь, здесь и здесь накосячили. Пишешь им представление, мол, реагируем. Чтобы полицейские деньги заносили в прокуратуру, я не встречал. Максимум на день рождения кто-то что-то подарит главному надзирающему за милицией. В большинстве случаев они настолько все проштрафились, что сидят в кулаке у надзирающего.
Реальных инструментов у прокуратуры я, конечно, мало вижу. Ну выносишь представление, а им — дисциплинарки. Вообще, по закону, представления и дисциплинарки не связаны, но прокуратура считает эффективность представлений по количеству привлеченных к ответственности. Хотя они не связаны. Дисциплинарная ответственность — это исключительная прерогатива работодателя. При этом если начальник не станет привлекать подчиненного, то прокурора за это вылюбят.
Полиция, конечно, не может игнорировать представления прокуратуры. Воевать с прокуратурой никто не будет. Все же боятся за свои места — и прокурорские, и менты. Из-за этого они вступают в очень тесную взаимосвязь: прокурорскому все время нужно что-то к определенному сроку, иначе его накажут. Мент сделает это в срок. Менту нужно быстренько какой-то материал отменить — прокурорский сделает это для него. Вообще, вся работа государственных органов направлена на то, чтобы каждому сохранить свое место, уменьшить друг другу проблемы. Все понимают, что они не борются за законность, а пытаются усидеть на своих местах, чтобы кормить семьи.
Не любят сотрудники прокуратуры надзор за оборотом наркотических средств, где надо показывать результат. Как ты ни борешься у себя на районе с наркотиками, а у тебя всегда будет до фига наркоманов, до фига детской наркомании и всего этого. Ты не можешь это победить.
За взятки и красивую жизнь я вам ничего не скажу. Это все где-то наверху. Рядовой помощник прокурора, старший помощник — это человек, высушенный работой, который не видел ни семью… Даже денег снять с карточки не может, потому что снять их можно только в каком-то особенном банке. Это человек, который просто живет на работе. У одной девочки нервный срыв был из-за нагрузки. Не буквально из-за работы — но все это переплетается с ситуацией в семье, когда мать не видит собственного ребенка, он просто растет без матери.
Служебная машина на всю прокуратуру одна, и она возит прокурора, а мы — везде своими ногами. Форма, которая выдается — убогая синтетика из дешевейших материалов. Фуражки вообще дурацкие — их никто не носит.
Иллюстрация: Алексей Сухов / Медиазона
Приходят всякие мальчики-девочки стажироваться. Глаза горят, хотят синюю форму. Когда им рассказываешь, какая это работа, как ты складываешь в кабинете стульчики, чтоб на работе поспать и вторые сутки поработать, они уже с другими глазами уходят. Рядовой сотрудник просто боится брать взятки. Боится место потерять, не дослужить до пенсии. Есть дурачье, кто думает, что не попадется, но это 1%. При этом все понимают, что наверху делают деньги. Когда у прокурора города день рождения, каждая прокуратура собирает деньги, думает, как подарок изощренней подарить. Не дай бог, подумают, что недолюбили городского прокурора. И полиция собирает. Там цыганская свадьба вообще.
Каждый новый прокурор города, когда приходит, он убирает прежних районных прокуроров и ставит своих. Даже поводов как таковых никто не ищет. Могут заместителя прокурора запросто разжаловать в помощники. Была одна кадровица, двадцать лет проработала. Она, правда, всех бесила. И когда новый прокурор пришел, он ее помощником на общий надзор перекинул, где надо бегать ногами, где обычно молодежь работает.
Или, например, вневедомственная охрана раньше охраняла здание, а когда деньги кончились у прокуратуры, на январские праздники прокуратура осталась без охраны. Поручили организовать дежурства прокурорских работников. Людей, которые пять лет учились на юристов, поставили сторожами. Это как забивать гвозди микроскопами. Я этого не делал. Я себя уважаю, но у кого-то пенсия через два-три года или, наоборот, молодые только пришли, смотрят в рот руководству и готовы любой приказ исполнять.
Сейчас еще хуже стало. Академия прокуратуры плодит выпускников-бюджетников, которым прокуратура обязана предоставить место на пять лет по контракту. Не хватает вакантных мест. Начали убирать стариков. Наш прокурор и так, когда пришел, убрал всех старых зубров — настоящих компетентных людей, которые на проверку выйдут, триллион нарушений где угодно найдут. В итоге приходит молодняк. Мальчик с пушком на губе пытается насаждать законность, сам толком законов не зная. Уважение к прокуратуре падает все ниже.
Опять же, если дело какое-то политическое, то, как правило, присылают им заниматься кого-то из генки (Генпрокуратуры — МЗ) или какого-нибудь спецпрокурора из города.
Так что наша работа всегда состоит из двух частей: реальная борьба за соблюдение законности и создание видимости такой борьбы для начальства. Пять дней в неделю пишем докладные для начальства: там сделано столько-то всего, здесь — экстремизм, терроризм, пожарная безопасность, все охвачено, все схвачено. В субботу-воскресенье приходим и садимся писать иски в интересах граждан, жалобы рассматриваем — реальную работу делаем, одним словом.
Если ты участвуешь в гражданских процессах, а судья на тебя зуб точит — может просто не позвать в процесс. Заседание состоялось, а прокурор не пришел. А прокурор обязан на эти заседания ходить. С тебя потом спросят.
Следственный комитет и прокуратура срощены на самом деле, несмотря на формальное разделение. Все вместе бухают, вместе работают. Все эти политические разборки в высших эшелонах — они людей, которые работают на земле, не касаются.
В районе у судьи, прокурора и начальника полиции — у каждого своя территория, и он на ней главный, а если надо что-то сделать на чужой территории, то надо идти договариваться. Если будешь идти против судьи, она как-нибудь да вытянет тебя на частное определение, пошлет его в горпрокуратуру, и тебя накажут. Поссоришься с ментами — придешь проверять отдел, а там проверка из городской прокуратуры, которая уже проверяет тебя на предмет того, как ты проверяешь полицию, и они вывалят все свои косяки перед городскими. Такое бывало.
Иллюстрация: Алексей Сухов / Медиазона
Судьи нас даже на корпоративы к себе зовут. Приглашают обвинителей или участвующих в гражданских процессах. Мы скидываемся наравне с судейскими.
Судьей прокурору просто так не стать. Нужно долго именно с судьями работать, иметь договоренности. Проще всего судьей стать — пойти после университета работать секретарем в суд. Потом растешь до помощника. Нужно пять лет так отработать за 10-15 тысяч, понимая это. Тогда тебя сделают судьей. Потому что иначе секретари и помощники разбегутся. Судьями помощники становятся ужасными. Вся их карьера — она только в зале суда проходит. Они не понимают, как что устроено в правоохранительной системе. Например, не знают даже, как работает следователь — ходит он сам ловит преступников или к нему все приходят и приводят. Не знают, кто за что отвечает, и куда запрос послать. Сейчас большинство таких судей. Бывшие адвокаты или прокурорские — нормальные судьи, они хоть носом землю рыли.
Мой интерес к работе в прокуратуре был в том, чтобы получить юридический опыт, потоптать землю. Сталь закаляется. Служебку в отношении меня проводили: вызвал ментов, чтобы приструнили руководительницу образовательного учреждения, которая пыталась меня выгнать. Менты приехали вшестером с автоматами наперевес. Накатали на меня потом жалобу, что мы ворвались в организацию, всех перепугали. В итоге проверка показала, что мы действовали строго по закону и все белые и пушистые, но это стоило кучи нервов и написанных объяснительных.
Пока ты бегаешь по инстанциям и пишешь объяснения, работа стоит. Потом сидишь допоздна над своими делами, а на ночь расставляешь стульчики в кабинете и ложишься спать на них, чтобы утром продолжить. На заслушивании по итогам года любят людей прям перед всеми публично песочить, унижать. Мне кажется, такого, как в прокуратуре, отношения к своим сотрудникам даже в ментовке нет. В полиции человека в кабинет вызовут один на один, а в прокуратуре прям принято перед всеми.
В итоге я не получил тогда взыскания, но сотрудники вышеуказанным образом получают. Обжаловать нельзя, даже когда наказывают совсем ни за что. В теории ты можешь пойти в суд, тебе взыскание даже отменят, но потом на тебя набросятся все с проверками и заклюют. Так что тебя любят — а ты терпи!
Или у меня был гражданин — работник тыла во время Великой Отечественной войны, ему удостоверение не выдавали, потому что не было подтверждающих документов. Дедулька древний. Бодренький еще, ходит, но ему уже никак не собрать документов самому. Все его посылали. И в городской прокуратуре тоже отписку сделали. Потому что за 30 дней, которые даются на проверку заявления (из низ 20-25 рабочих), ничего не успеть. Никто не успевает, потому что бумаг огромное количество. Но одновременно с отпиской копию жалобы, уже без всяких сроков для исполнения, спускают в районную прокуратуру с требованием провести проверку. Видимо, кто-то сообразил так делать.
Я три месяца по его жалобе проводил проверку. Запрашивал центральные архивы, деревни какие-то. Нашли даже живого свидетеля, который написал, что работал с этим дедушкой в 1944 году. Сделал заявление о юридическом признании факта, что он шесть месяцев работал во время войны. Признали. Получил он корочку свою и льготы, но делал я все это после шести вечера, в нерабочее время. Делаешь такие вещи, чтобы не потерять уважение к себе на этой работе.
Есть много людей, конечно, которым на все вообще плевать. Таких мерзких людей очень легко определить — они всегда быстро идут на повышение. Это чемпионы по вылизыванию начальству. Нормальные сотрудники, наоборот, знают, что на повышение идти не надо. Там будет еще больше тупой работы, не связанной с юриспруденцией, еще больше унижений.
Я аттестовался. И спустя месяц-два принимал присягу. Со мной вместе присягу принимали тоже только что аттестовавшиеся сотрудники. Некоторые из них уже были прокурорами отделов в городской прокуратуре! Это, конечно, удобно тем, что все сволочи всплывают. При этом до сих пор есть люди, которые остаются на земле и работают там годами, но таких все меньше.
Иллюстрация: Алексей Сухов / Медиазона
Вся правоохранительная система работает над тем, чтобы показать, что она работает. А не над тем, чтобы бороться с преступностью. Можно насиловать, убивать, и тебе за это ничего не будет, если знать, как работает эта система. В газетах ведь пишут чаще всего только о тех преступлениях, где всех уже поймали. Я видел кучу уголовных дел, в которых никто не хочет разбираться: человека убили, но разбираться, кто убил, сложно, и убийство превращается в несчастный случай, просто потому что некогда этим заниматься.
Мы вместе с судьей делаем запросы в психушки, морги, пенсионный фонд. Ответы все чаще всего приходят пустые. В итоге на основании решения суда выдается свидетельство о смерти. Если человек находится, могут такое решение отменить и признать живым. Иногда такое бывает, когда человек бомжует где-то и вдруг находится.
Зато много безумных заданий сверху приходит — да все задания были безумными. То скажут посчитать количество жалоб на работу мусоропроводов, то к Олимпиаде обязали проверить все спортивные учреждения на предмет возможного укрывательства государственной собственности — типа не прикарманил ли кто-то себе стадион. У нас на районе ничего не нашли, и это было понятно еще до проверки. В итоге нули — нарушений нет. Значит, мы плохо работаем.
Люди уже настолько привыкли к безумным заданиям, что даже не анализируют их. На 1 апреля поиздевались, отправили нашему заму задание посчитать количество выбоин на проезжей части и объем скопившего в них грунта, посчитать поголовье лосей на подведомственной территории. Она прочитала с серьезным видом и начала расписывать на помощника.
Ушедший в адвокаты работник прокуратуры рассказал, как в России судят невиновных
Презумпция невиновности? Не слышали! Если вы думаете, что нельзя осудить невиновного и правосудие обязательно восторжествует, то у нас для вас плохие новости — вся российская правоохранительная система заточена лишь на обвинение, и у попавшего в ее жернова практически нет шансов выбраться без обвинительного приговора. Бывший прокурор рассказал, как и почему фабрикуются дела и штампуются приговоры.
Если следственные органы выносят постановление об отказе в возбуждении дела — прокуратура практически всегда обязана его перепроверить, назначить полную проверку.
При этом прокуратура заточена на выявление укрытых преступлений, в оценку деятельности прокуроров входит такой критерий. И улучшать этот показатель можно как раз за счет отмены отказов в возбуждении дела, так как отказ считается одним из способ сокрытия преступлений.
Что касается коррупции в правоохранительных органах, то ее выявлением прокурорские не занимаются, это просто невозможно ввиду отсутствия в структуре оперативных подразделений.
Следователя, который прекратил дело за отсутствием состава преступления, накажут и задавят проверками, мол, почему человека преследовал, почему вообще возбудил уголовное дело? По словам бывшего сотрудника, для органов и руководства принципиально найти виноватого — у МВД и СКР это будет следователь, у прокуратуры — прокурор из-за отсутствия надзора.
В прокуратуре почти всегда все законно — проверки, постановления, представления, утверждение обвинительного заключения. Но при этом экс-прокурор признается, что видит лишь бумаги от полиции и следствия, а с чем люди сталкиваются на самом деле, из-за бумаг не видно.
Источники:
http://primechaniya.ru/home/news/12816/prokuratura_i_policiya_iznutri/
http://pasmi.ru/archive/216559/