Сократ жил в Древней Греции с 469 года до н.э. по 399 год до н.э. Он был не только философом, но еще воином, адвокатом и активно участвовал в общественной жизни Афин.
Сократ участвовал в осаде Потидеи и в Пелопоннесской войне вместе с Алкивиадом. Афины проиграли в той войне. Но между Афинами и Спартой был заключен Никиевский мирный договор. Алкивиад выступал против этого договора, собрал свое войско, но снова проиграл. За что в Афинах его заочно осудили, и должны были казнить по возвращению. Узнав об этом, Алкивиад перешел на сторону Спарты. Через четыре года, Алкивиад сбежал со Спарты на Греческий остров Самос, на котором базировался Афинский флот. Алкивиаду удалось стать главным стратегом флота. Еще через четыре года, Алкивиад возвращается в Афины и становится командующим всей армии и флота.
Но флот неожиданно потерпел поражение, Алкивиада судили, его защитником был Сократ. считается, что только благодаря Сократу, Алкивиад не был убит, а был изгнан во Францию. В стране к власти пришла диктатура, которую Сократ публично осуждал.
В результате, как это делалось раньше, да и сейчас тоже делается, в отношении Сократа было сфабриковано ложное обвинение. Сократа судили по обвинению в том, что он не уважает Афинских богов, в том, что Сократ придумывает новых — ложных богов, а так же по обвинению в том, что Сократ занимается растлением малолетних. Но Сократа казнил не палач, а ему была предоставлена возможность самостоятельно принять яд.
Суд над Сократом описан в произведениях Ксенофонта «Апология» и «Защита Сократа в суде», а так же в произведении Платона «Апология Сократа». Оба автора пишут, что у Сократа была возможность избежать смертной казни, назначив самому себе наказание в виде штрафа. Но Сократ отказался от этого, заявив, что тогда он автоматически признает себя виновным, а таковым он себя не считал.
Вот на этой картине изображена смерть Сократа. Автора правда не знаю.
1. Вступление. Против Сократа обвинители говорили красноречиво, но ошибочно и клеветнически; он же будет говорить попросту и без всяких прикрас, но только одну правду, так, как он ее говорил всегда и раньше в своих спорах с разными противниками.
2. Два рода обвинителей. Прежние обвинители более страшны, потому что они неизвестны и обвинения их слишком глубокие, хотя и клеветнические. Теперешние же обвинители – Анит, Мелет и Ликон – менее страшны и более ограниченны.
3. Критика прежних обвинителей. Клевета – утверждение, будто Сократ занимался тем, чтó находится под землей, и тем, чтó на небе, т.е. натурфилософией или астрономией, хотя в самой науке Сократ не находит ничего плохого. Клевета и обвинение в том, будто он считает себя обладателем какой-то особой мудрости, ибо хотя дельфийский бог и объявил Сократа мудрейшим из людей, но эта его мудрость, как он сам убедился, расспрашивая людей, признаваемых мудрыми, заключается только в том, что он признает отсутствие у себя какой бы то ни было мудрости. За это и озлобились на него все, кого считают мудрым и кто сам себя считает таковым.
4. Критика новых обвинителей.
а) Невозможно доказать, что Сократ развращал юношество, ибо иначе вышло бы, что развращал только он, а, например, законы, суд, или судьи, а также Народное собрание или сам обвинитель его, Мелет, никого никогда не развращали. Кроме того, если Сократ кого-нибудь и развращал, то еще надо доказать, что это развращение было намеренным; а невольное развращение не подлежит суду и могло бы быть прекращено при помощи частных увещаний.
«Итак, что касается первых моих обвинителей, этой моей защиты будет для обвинителей достаточно; а теперь я постараюсь защищаться против Мелета, любящего, как он говорит, наш город, и против остальных обвинителей. Опять-таки, конечно, примем их обвинение за формальную присягу других обвинителей. Кажется, так: Сократ, говорят они, преступает закон тем, что развращает молодых людей и богов, которых признает город, не признает, а признает другие, новые божественные знамения. Таково именно обвинение; рассмотрим же каждое слово этого обвинения отдельно. Мелет говорит, что я преступаю закон, развращая молодых людей, а я, о мужи афиняне, утверждаю, что преступает закон Мелет, потому что он шутит важными вещами и легкомысленно призывает людей на суд, делая вид, что он заботится и печалится о вещах, до которых ему никогда не было никакого дела; а что оно так, я постараюсь показать это и вам.
– Ну вот, Мелет, скажи-ка ты мне: не правда ли, для тебя очень важно, чтобы молодые люди были как можно лучше?
– В таком случае скажи-ка ты вот этим людям, кто именно делает их лучшими? Очевидно, ты знаешь, коли заботишься об этом. Развратителя ты нашел, как говоришь: привел сюда меня и обвиняешь; а назови-ка теперь того, кто делает их лучшими, напомни им, кто это. Вот видишь, Мелет, ты молчишь и не знаешь что сказать. И тебе не стыдно? И это не кажется тебе достаточным доказательством, что тебе нет до этого никакого дела? Однако, добрейший, говори же: кто делает их лучшими?
– Да не об этом я спрашиваю, любезнейший, а о том, кто эти люди, что прежде всего знают их, эти законы.
– А вот они, Сократ, – судьи.
– Что ты говоришь, Мелет! Вот эти самые люди способны воспитывать юношей и делать их лучшими?
– Как нельзя более.
– Все? Или одни способны, а другие нет?
– Хорошо же ты говоришь, клянусь Герой, и какое множество людей, полезных для других! Ну а вот они, слушающие, делают юношей лучшими или же нет?
– Да, и члены Совета.
– Но в таком случае, Мелет, не портят ли юношей те, что участвуют в Народном собрании? Или и те тоже, все до единого, делают их лучшими?
– По-видимому, кроме меня, все афиняне делают их добрыми и прекрасными, только я один порчу. Ты это хочешь сказать?
– Как раз это самое.
А вот, Мелет, скажи нам еще, ради Зевса: что приятнее, жить ли с хорошими гражданами или с дурными? Ну, друг, отвечай! Я ведь не спрашиваю ничего трудного. Не причиняют ли дурные какого-нибудь зла тем, которые всегда с ними в самых близких отношениях, а добрые – какого-нибудь добра?
– Так найдется ли кто-нибудь, кто желал бы скорее получать от ближних вред, чем пользу? Отвечай, добрейший, ведь и закон повелевает отвечать. Существует ли кто-нибудь, кто желал бы получать вред?
– Ну вот. А привел ты меня сюда как человека, который портит и ухудшает юношей намеренно или ненамеренно?
– Который портит намеренно.
б) Невозможно доказать, что Сократ вводил новые божества, ибо Мелет одновременно обвинял его и в безбожии. Если Сократ вводил новые божества, то он во всяком случае не безбожник.
«Но ведь это уже ясно, о мужи афиняне, что Мелету, как я говорил, никогда не было до этих вещей никакого дела; а все-таки ты нам скажи. Мелет, каким образом, по-твоему, порчу я юношей? Не ясно ли, по обвинению, которое ты против меня подал, что я порчу их тем, что учу не почитать богов, которых почитает город, а почитать другие, новые божественные знамения? Не это ли ты разумеешь, говоря, что своим учением я врежу?
– Вот именно это самое
– Так ради них. Мелет, ради этих богов, о которых теперь идет речь, скажи еще раз то же самое яснее и для меня, и для этих вот мужей. Дело в том, что я не могу понять, что ты хочешь сказать: то ли, что некоторых богов я учу признавать, а следовательно, и сам признаю богов, так что я не совсем безбожник и не в этом мое преступление, а только я учу признавать не тех богов, которых признает город, а других, и в этом-то ты меня и обвиняешь, что я признаю других богов; или же ты утверждаешь, что я вообще не признаю богов, и не только сам не признаю, но и других этому научаю.
– Вот именно, я говорю, что ты вообще не признаешь богов.
– Удивительный ты человек, Мелет! Зачем ты это говоришь? Значит, я не признаю богами ни Солнце, ни Луну, как признают прочие люди?
– Право же так, о мужи судьи, потому что он утверждает, что Солнце – камень, а Луна – земля.
– Берешься обвинять Анаксагора, друг Мелет, и так презираешь судей и считаешь их столь несведущими по части литературы! Ты думаешь, им неизвестно, что книги Анаксагора Клазоменского переполнены подобными мыслями? А молодые люди, оказывается, узнают это от меня, когда они могут узнать то же самое, заплативши за это в орхестре иной раз не больше драхмы, и потом смеяться над Сократом, если бы он приписывал эти мысли себе, к тому же еще столь нелепые! Но скажи, ради Зевса, так-таки я, по-твоему, никаких богов и не признаю?
– То есть вот ничуточки!
5. Общая характеристика, которую Сократ дает самому себе.
а) Сократ не боится смерти, но боится лишь малодушия и позора.
б) Отсутствие боязни смерти есть только результат убеждения в том, что Сократ ничего не знает, в частности, об Аиде и сам считает себя незнающим.
в) Если бы даже его и отпустили при условии, что он не станет заниматься философией, то он все равно продолжал бы заниматься ею, пока его не оставило бы дыхание жизни.
г) Убийство Сократа будет страшно не для него самого, но для его убийц, потому что после смерти Сократа они едва ли найдут такого человека, который бы постоянно заставлял их стремиться к истине.
д) Ради воспитания своих сограждан в истине и добродетели Сократ забросил все свои домашние дела; в то же время он за это воспитание ни от кого не получал денег, почему и оставался всегда бедным.
е) Внутренний голос всегда препятствовал Сократу принимать участие в общественных делах, что и сам Сократ считает вполне правильным, ибо, по его мнению, справедливому и честному человеку нельзя ужиться с той бесконечной несправедливостью, которой полны общественные дела.
«Началось у меня это с детства: вдруг – какой-то голос, который всякий раз отклоняет меня от того, что я бываю намерен делать, а склонять к чему-нибудь никогда не склоняет. Вот этот-то голос и не допускает меня заниматься государственными делами. И кажется, прекрасно делает, что не допускает. Будьте уверены, о мужи афиняне, что если бы я попробовал заниматься государственными делами, то уже давно бы погиб и не принес бы пользы ни себе, ни вам. И вы на меня не сердитесь, если я вам скажу правду: нет такого человека, который мог бы уцелеть, если бы стал откровенно противиться вам или какому-нибудь другому большинству и хотел бы предотвратить все то множество несправедливостей и беззаконий, которые совершаются в государстве. Нет, кто в самом деле ратует за справедливость, тот, если ему и суждено уцелеть на малое время, должен оставаться частным человеком, а вступать на общественное поприще не должен.) (31d-32a)
ж) Сократ никогда никого ничему не учил, он лишь не препятствовал ни другим в том, чтобы они задавали ему вопросы, ни себе самому – в том, чтобы задавать такие же вопросы другим или отвечать на них. Это поручено Сократу богом. И нельзя привести ни одного свидетеля, который бы утверждал, что в вопросах и ответах Сократа было что-нибудь дурное или развращающее, в то время как свидетелей, дающих показания противоположного рода, можно было бы привести сколько угодно.
з) Сократ считает недостойным себя и судей, да и вообще безбожным делом стараться разжалобить суд, приводя с собою детей или родственников и прибегая к просьбам о помиловании.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:
Весной 399 года до нашей эры Сократ предстал перед одной из 10 палат суда присяжных (гелиэи). В состав суда входило 6 тысяч человек, из которых 5 тысяч были действительными и 1 тысяча запасными судьями. Выбор судей (гелиастов) происходил ежегодно по жребию из числа граждан не моложе 30 лет по 600 человек от каждой из 10 фил Аттики. Судебная палата, где разбиралось дело Сократа, состояла из 500 человек, точнее 501, поскольку к четному количеству судей присоединяли еще одного, приемного, для получения нечетного числа при голосовании.
Стоит отметить, что Анит и другие обвинители не жаждали крови Сократа, не добивались его смерти. Они были уверены, что суда вообще не будет: Сократ, не подвергнутый аресту, добровольно удалится из Афин и на суд не явится. Но все вышло иначе…
Бюст Сократа в музее Ватикана
С. Бунтман: Интересно, а какие мотивы были у обвинителей? Например, у того же Анита?
Сократ проповедовал свободу воли. Он исходил из того, что человек — это микрокосмос, поэтому многое он может позволить себе решать сам. Но вот в чем парадокс: во время Пелопоннесской войны Сократ внешне вел себя в соответствии с отеческими нравами. Он не обязан был идти в армию, однако пошел, добровольно, причем в чуть ли не самую физически тяжелую ее часть, в гоплиты. Это требовало большой выносливости, здоровья. И он сражался, принял участие в трех крупнейших баталиях. А в одном сражении, оставшись совершенно один, вынес с поля боя раненого, поразив своим мужеством и афинян, и спартанцев. То есть Сократ был человеком, который во всех отношениях соответствовал той самой идее гражданина-воина, но при этом постоянно подчеркивал, что делает он это не в стаде, не потому, что идут все, а потому, что это его личный, свободный выбор.
С. Бунтман: Давайте теперь пройдемся по пунктам обвинения. Как все происходило? Итак, Сократ не верил в городских богов…
А. Кузнецов: Сразу отметим, что в то время с городскими богами вообще все было довольно сложно. Неразбериха в умах, горечь поражения и все прочее приводили к тому, что все больше и больше в городе получали распространение чуждые афинянам культы: фракийско-фригийские, северо-восточные, суровые. Точно сказать, какой из них на тот момент был официальным, сложно. Но Сократу-то предъявляли другого бога — его демония. Что это такое? Ну, что-то вроде ангела-хранителя, руководителя, который дает советы, личного оракула.
Но главным, конечно, пунктом обвинения было обвинение в развращении юношей…
Сократ и Алкивиад кисти Антона Петтера
С. Бунтман: Что имелось в виду?
Возможно, будь у Сократа профессиональный защитник, все сложилось бы по-другому, но философ защищал себя сам. Защищал, как известно, абсолютно не в традиции того времени. Всю историю он старался свести к философскому спору с лирическими и нелирическими отступлениями. У зрителей, у значительной части гелиастов, среди которых в основном были люди достаточно простые, возникало ощущение, что Сократ пытается заболтать все это дело, что он юлит, уворачивается вместо того, чтобы дать прямые ответы на прямые вопросы.
Затем, уже в процессе, возникли еще два обвинения. Первое совершенно удивительное: Сократа обвинили в неуважении к великой греческой литературе и в критике великих поэтов, в первую очередь Гомера и Гесиода.
И второе обвинение, которое также периодически всплывало, заключалось в том, что Сократ был признан врагом демократии и дурным гражданином. Нет, его поведение на войне не давало ни малейшего повода для обвинения, однако в остальном философ был пассивен.
Естественно, решение суда было не в пользу Сократа. Он был признан виновным при соотношении голосов 281 против 220.
С. Бунтман: Ну, не совсем критично.
А. Кузнецов: Да. Шанс смягчить наказание еще был, однако Сократ им не воспользовался.
Смерть Сократа. Жак-Луи Давид, 1787 год
В чем, собственно, дело? В практике судопроизводства греческих полисов было принято, чтобы обвиняемый после признания его виновным сам предлагал себе меру наказания, которую он заслуживает в собственных глазах. После этого суд присяжных выбирал между двумя (предложенными обвинителем и обвиняемым) мерами. Tertium non datur.
С. Бунтман: Ну, это совершенно явный вызов обществу, насмешка. Его только что большинством голосов признали виновным, а он требует награды за то, в чем его обвиняют.
А. Кузнецов: И еще одна вещь, которая, видимо, тоже очень раздразнила судей: Сократ не давил на жалость, демонстративно пренебрегал правилами, приличиями, нормами. О чем речь? В Афинах существовала определенная традиция поведения обвиняемого в суде: он должен был, опустив голову, просить прощения, пускать слезу (вспомним, например, Перикла). При этом все это должно было происходить на фоне плачущих жены и детей.
С. Бунтман: Известный сюжет: на кого же ты нас покидаешь, кормилец? Как же мы, сироты, без тебя будем?
А. Кузнецов: Да. Сократ этого не сделал. У него было трое сыновей, жена Ксантиппа, но все они по его приказу остались сидеть дома. Отсюда и результат второго голосования: 360 против 141.
С. Бунтман: То есть суд присяжных вынес Сократу смертный приговор?
С. Бунтман: Была ли возможность амнистии?
А. Кузнецов: Нет. Приговор гелиэи был окончательным.
Однако казнь Сократа не была совершена сразу же. Почему? Дело в том, что в это время на остров Делос к храму Аполлона афиняне отправили священное судно с дарами (один из греческих ритуалов), и пока корабль был в пути, смертная казнь запрещалась.
За это время ученики Сократа подготовили побег. Осуществить его было несложно, но философ наотрез отказался, оставшись верным отеческим законам.
Источники:
http://studopedia.ru/10_282450_I-rech-sokrata-posle-obvineniya-predshestvuyushchego-prigovoru.html
http://diletant.media/articles/37748413/