Обращение группы академиков и член-корреспондентов РАН
Комментарии к интервью директора ФСБ А.В. Бортникова:
«По-видимому, впервые после XX съезда КПСС (1956 год) одно из высших должностных лиц нашего государства оправдывает массовые репрессии 1930–40-х годов, сопровождавшиеся неправосудными приговорами, пытками и казнями сотен тысяч ни в чем не повинных наших сограждан.
Не, ну давайте действительно вспомним. Надо же разобраться, что считают эти учёные деяниями, которые должны оставаться безнаказанными.
Чтобы понять суть подрывной деятельности Вавилова откроем справку ОГПУ Сталину:
«На Всесоюзной Конференции по засухе в конце октября 1931 года ВАВИЛОВ выступил против импорта засухоустойчивых семян в СССР, мотивируя их негодностью. Он заявил буквально:
Несмотря на это, вскоре после указанной конференции по инициативе и настоянию ВАВИЛОВА заграницей закупаются семена на 750 000 рублей золотом […] установлено, что вавиловская организация, об’единяя целый ряд к-р групп в ряде пунктов Союза, ведет активную борьбу против социалистической реконструкции сельского хозяйства. Целой системой, якобы научных мероприятий, организация настойчиво ведет линию на фактическое сокращение посевов зерновых культур и уменьшение кормовых ресурсов, с целью вызвать голод в стране. Кроме того, ВАВИЛОВ организует борьбу против хлопководства, против хлебоэкспорта, срывает борьбу с засухой, предлагает заведомо неправильное районирование сельского хозяйства, разваливает семеноводство, направляя усилия организации на подчинение советского семеноводства иностранной зависимости.
Оперативные данные, относящиеся к февралю 1932 года, устанавливают встречу ВАВИЛОВА в Париже в феврале текущего года на обеде в квартире проф. ЛАНЖЕВАНА, с рядом лиц (ДЕМОНЗИ, МАЗОН), ведущих разведывательную работу для французского генштаба и изобличенных следственными материалами ОГПУ в руководстве и финансировании к-р движения в СССР и подготовке вооруженного восстания на Украине.
Следственной проработкой материал полностью подтверждается:
Так, еще весной 1932 года арестованный ЭКУ ОГПУ научный сорудник Всесоюзного Института Растениеводства — АВДУЛОВ Н.П. подтвердил данные о наличии к-р организации, возглавляемой ВАВИЛОВЫМ и проведении ею вредительской работы и шпионажа. Подтвердив материал ОГПУ о подрывной работе вавиловской организации, АВДУЛОВ, в части шпионажа, 4-го апреля 1932 года показал:
Арестованные Полномочным Представительством ОГПУ в Ленинградском Военном Округе в феврале 1933 года ближайшие помощники ВАВИЛОВА — профессора ПИСАРЕВ, ТАЛАНОВ, КУЛЕШОВ и другие, полностью подтвердили данные об их активном участии в консолидировавшейся к-р организации в сельском хозяйстве. В своих показаниях арестованные указывают на их идейно-практического руководителя — акад. Н.И.ВАВИЛОВА».
(Источник:http://ihst.ru/projects/sohist/document/vavilov/2.htm)
Отец Вавилова был предпринимателем, членом буржуазной партии и эмигрантом. При этом сам Вавилов имел с ним сношения, скорее всего политические.
Далее, о подрывной деятельности Вавилова. Из допросов:
«Вопрос: На предыдущих допросах вы показали, что с 1930 года являлись участником антисоветской организации правых. Вы это подтверждаете?
Ответ: Да, подтверждаю. Вопрос: Что предопределило ваше вступление на путь организованной вражеской работы? Ответ: К антисоветской работе меня привела разделявшаяся мною идеология правых, несогласие с установками партии на коллективизацию сельского хозяйства и ликвидацию на этой основе кулачества, как класса. По-моему, наряду с колхозами нужно было развивать и кулацкие хозяйства. Этот путь, на мой взгляд, являлся более целесообразным для развития сельского хозяйства страны.
На упрочнении моих антисоветских позиций в значительной мере сказалось частое общение с буржуазной научной средой Америки и западной Европы.
Признаюсь, что моя практическая антисоветская работа была направлена на дискредитацию политики партии в области сельского хозяйства, что выразилось в попытке компрометации самой идеи сплошной коллективизации и в целом социалистических форм сельского хозяйства. В конечном счете, моя антисоветская работа была направлена против самих основ социалистической реконструкции сельского хозяйства.
Вступив в организационную связь с правыми, я, от антисоветских настроений, дошел до прямого и активного участия в антисоветской работе, до непосредственного участия во вредительских мероприятиях, тормозящих дело социалистической реконструкции сельского хозяйства.
Из обвинительного заключения:
«В 1930-31 г.г. из числа контрреволюционно настроенных специалистов сельского хозяйства ВАВИЛОВ создал во Всесоюзном институте растениеводства антисоветскую группу и во вредительских целях в руководимом им институте растениеводства проводил линию на отрыв научно-исследовательской работы от практических задач по развитию социалистического хозяйства, что выразилось:
а)в срыве обеспечения сети селекционных опытных станций Союза ценным сортовым материалом;
б)во вредительском районировании сельско-хозяйственных культур; в)в задержке размножения и уничтожении ценного сортового семенного материала, приобретенного в Европе и Америке; г)игнорировании дела внедрения в колхозы и совхозы местных, отечественных сортов сельско-хозяйственных культур.
При непосредственном участии ВАВИЛОВА во вредительских целях было создано ряд нежизненных узкоспециализированных научно-исследовательских институтов в Москве (институт сои, цикория и др.), и около 30 так называемых институтов социалистической реконструкции сельского хозяйства на периферии, оторванных от практической работы по оказанию непосредственной помощи социалистическому сельскому хозяйству. В результате произошло распыление научных кадров и непроизводительно были израсходованы государственные средства.
При непосредственном участии ВАВИЛОВА была ликвидирована областная сеть вполне оправдавших себя опытных полеводческих станций.
Большую вредительскую работу ВАВИЛОВ провел в руководимом им Всесоюзном Институте растениеводства:
Кроме того, ВАВИЛОВ проводил шпионскую работу в пользу иностранных разведок, будучи связан с заграничными белоэмигрантскими кругами и поддерживая неофициальные связи с представителями иностранных консульств и иностранцами, проживавшими на территории СССР47.
По указанию БУХАРИНА, ВАВИЛОВ осуществлял непосредственную антисоветскую связь с заграничными белоэмигрантскими кругами, используя для этой цели свои выезды за границу в научные командировки.
В шпионаже виновным не признал. Во вражеской работе ВАВИЛОВ изобличается показаниями: МУРАЛОВА А.И., ДОМРАЧЕВА Д.В., МАРГОЛИНА Л.С., ЧАЯНОВА С.К., ВАРЕЙКИСА И.М., МЕЙСТЕР Г.К., ТУЛАЙКОВА Н.М., ГАЙСТЕРА А.И., АБДУЛОВА Н.П., ЗАМОТАЕВА И.И., САВИЧ В.М., СИЗОВА П.В., БОРДАКОВА Л.П. ДАВИД Р.Э., СОЛЯКОВА П.А., БАЙДИНА А.И., КУЛЕШОВА Н.Н., ПИСАРЕВА В.Е., ТРИФОНОВА В.А., АЛЕКСАНДРОВА А.Б., ПЕРЕВЕРЗЕВА Н.С., АРТЕМОВА П.К., ЛАПИНА А.К., КЛЕЙМЕНОВА П.Д., ТАЛАНОВА В.В., ГАНДЕЛЬСМАНА Ф.Е., ТЮНТИНА К.А., ТЕЙТЕЛЬ А.В., НАУМОВА Н.Г., МУРАВИНА Б.Е., КОЛЬ А.К., УШАКОВОЙ А.П., КОТЛЯРЕВСКОГО С.А., КУЗНЕЦОВА И.В., ГОРЕЦКОГО Г.И. (осуждены), показаниями ПАНШИНА Б.А., БОНДАРЕНКО А.С., ГОВОРОВА Л.И., КАРПЕЧЕНКО Г.Д., ЗАПОРОЖЕЦ А.К., очными ставками с 5-ю последними. Показаниями свидетелей: СИДОРОВА Ф.Ф., ЗИХЕРМАН Х.Я., ИОРДАНОВОЙ И.К., БЕЛИЛОВОЙ X.З.–Ш. Материалами НКГБ и документами».
Как думаете, вот те подписанты обращения Бортникову, если завтра рабочий класс возьмёт власть и начнёт мероприятия по индустриализации, по соединению науки с производством, по превращению самой науки в производительную силу общества, как будут себя вести? Они же, во-первых, все махровые антикоммунисты, чванливые бездельники, они ничего не делают в своих сраных академиях, правильно? Политика строительства коммунизма, во-вторых, идёт в разрез с их мировоззрением, с их привычками, с их интересами. Будут ли они саботировать? Станут ли они сплачиваться в организации? Окажет ли им поддержку ЦРУ, Ми-6, Моссад, ГУВБ, польская АР? Будет ли им давать соответствующие указания всякого рода националисты и либералы внутри страны? Думается, что ответы очевидны.
Так они выступают за историческую правду или против вообще всяких репрессий, против организующей роли государства в науке, против соединения науки и производства, то есть с известной ПОЛИТИЧЕСКОЙ позиции?
Буржуазные учёные привыкли жить в условиях рынка. Буржуазное государство их содержит, репрессирует только за шпионаж, они вольны продавать свои мозги в коммерции — синекура, короче. Поэтому буржуазные учёные имеют мощный стимул противится Советской власти. Но это, конечно, убогие учёные, учёные в кавычках, коих большинство.
Настоящие учёные, люди, захваченные исследованиями, люди, которые хотят с помощью науки РЕАЛЬНО изменить жизнь всех людей и преобразовать общество, в системе диктатуры рабочего класса получают настоящую свободу деятельности, им почёт и уважение. На таких людей рабочему классу ничего не жалко.
Но за работу должен быть соответствующий спрос. Должна быть известная дисциплина. Рабочий класс в праве требовать преданность делу и преданность Родине. Разве нет?
Долгие годы и века считалось, что ботаника занимается каталогизацией растений. Были открыты и описаны многие тысячи видов растений и сортов одного и того же вида. Но все это было просто огромным справочником, в котором уже трудно было разобраться. Нужен был поистине всеохватный ум, чтобы найти в отдельных образцах сравнительные сходства и несходства, структурировать этот хаос.
И это сделал Вавилов Николай Иванович (25.11.1887 — 26.01.1943), советский генетик, растениевод, географ, ученый-биолог, создатель современных научных основ селекции, учения о мировых центрах происхождения культурных растений, их географическом распространении.
Николай Вавилов открыл такой же фундаментальный закон биологии, каким является для химии периодическая система Менделеева. Выведенный Вавиловым закон гомологических рядов (рядов подобия) впервые установил закономерность в хаосе растительного мира, позволив предсказывать появление новых видов.
Другое величайшее открытие Николая Вавилова — теория иммунитета растений, без которой сегодня не обходится ни один селекционер в мире.
Вавилов объездил полмира в поисках мест происхождения культурных растений, собрав в итоге уникальную коллекцию семян и клубней. Даже если бы исчезли все пищевые растения в мире — растениеводство можно было бы восстановить по этой коллекции.
Вавилов не был кабинетным теоретиком, все это интересовало его главным образом для того, чтобы победить голод на Земле. Ученые полагают, что если бы он продолжал свою работу, голода на планете стало бы значительно меньше.
В 1919−20 гг. Вавилов исследовал Юго-Восток Европейской части СССР. В 1925 г. совершил экспедицию в Хивинский оазис (Средняя Азия). Организовал научные экспедиции по изучению растительных ресурсов Средиземноморья (Греция, Италия, Португалия, Испания, Алжир, Тунис, Марокко, территории Египта, Палестины, Сирии и Трансиордании), Эфиопии, Ирана, Афганистана, Японии, Западного Китая, Кореи, стран Северной, Центральной и Южной Америки и был руководителем многих из них.
Разносторонние исследования проведены Вавиловым в Афганистане (1924 г.).
Особый интерес представляла экспедиция в Эфиопию (1926−1927 гг.): Вавилов установил, что там находится центр происхождения твердых пшениц. Во время путешествия по Северной, Центральной и Южной Америке (1930 г., 1932−33 гг.) посетил Мексику, Гватемалу, Гондурас, Эквадор, Перу, Чили, Боливию, Бразилию и Аргентину, где провел ценные историко-агрономические исследования. Экспедиции под его руководством открыли новые виды дикого и культурного картофеля, взятые в основу практической селекции.
Н. И. Вавилов состоял членом и почетным членом многих зарубежных академий, в том числе Английской (Лондонское королевское общество), Индийской, Аргентинской, Шотландской; был избран членом-корреспондентом АН в Галле (Германия) и Чехословацкой академии, почетным членом Американского ботанического общества, Линнеевского общества в Лондоне, Общества садоводов Англии и др.
Но на пути Вавилова уже в 30-е годы возникало все больше помех, а затем и открытой вражды, перешедшей в организованную травлю. Трагедия Вавилова была частью трагедии эпохи. Травля Вавилова началась уже внутри Всесоюзного института растениеводства. Наука пополнялась людьми с очень слабой подготовкой, которые научные знания заменяли идеологической агрессией. Началась эра политических доносов.
Лысенковцы обвиняли Вавилова в отрыве от практики, в антидарвинизме и даже в реакционности. Писали клеветнические статьи и брошюры. Множество знающих специалистов и талантливых ученых (дать даже обзорный перечень в формате данной статьи нет никакой возможности из-за огромного их количества) погибло в лагерях или было расстреляно, чем был нанесен совершенно сокрушительный ущерб науке и народному хозяйству (нет надобности объяснять, что прежде всего безвинно погибали люди).
Уже в 1931 году на Вавилова было заведено агентурное дело. Число доносов особенно возросло к концу 30-х годов. Некоторые писали доносы со страху или по принуждению, другие — для продвижения в карьере или просто из агрессивной зависти.
Но самой страшной и, вероятно, решившей судьбу Вавилова была жалоба Т. Д. Лысенко в Кремль. В марте 1939 года на приеме у Сталина Лысенко дал ясно понять, что Вавилов является помехой в его деятельности на пользу социалистическому хозяйству. Ему удалось вызвать недовольство Сталина, а присутствовавший при этом Берия сделал соответствующие выводы. Судьба Вавилова (а в большой степени — и советского сельского хозяйства, и биологии в целом) была решена. В августе 1940 года его арестовали.
…Каждую ночь Вавилова уводили на допрос, а на рассвете приносили в камеру (идти он не мог) и бросали у порога. Следователю, старшему лейтенанту А. Г. Хвату применением пыток и лишением сна в течение многих суток удалось заставить Вавилова написать фантастическое признание в том, что он был врагом народа и замышлял вредительство в системе растениеводства. Первое время Вавилов даже в таких условиях пытался закончить свой научный труд по истории мирового земледелия. Но через год (год!) допросов и пыток он сильно изменился, почти не разговаривал, замкнулся в себе.
В камере смертников Вавилов пробыл около года. За это время арестантов ни разу не вывели на прогулку. Им было запрещено переписываться с родными, получать передачи, даже мыться. К весне 1942 года он тяжело заболел цингой, затем дизентерией. К двум академикам, Вавилову и Лупполу, посадили какого-то помешанного, который, пуская в ход кулаки и зубы, отнимал у них пайку хлеба.
В это же время Вавилов был избран членом Лондонского королевского общества, но никогда не узнал об этом.
Забвение трудов Вавилова отбросило сельское хозяйство страны на несколько десятков лет назад. Мировая биология также понесла огромную утрату.
В январе 1943 года один из величайших ученых мира умер в тюрьме.
Николай Вавилов был реабилитирован посмертно в 1956 г.
Псевдоучение Лысенко нанесло непоправимый ущерб советскому сельскому хозяйству. Под руководством Лысенко была полностью разгромлена советская генетика. Позже было однозначно доказано, что все его теории основаны на лженаучных исследованиях и фальсификациях результатов опытов.
Умер Лысенко в 1976 году.
Текст приводится по изданию: Антология самиздата. Неподцензурная литература в СССР. 1950-е – 1980-е. / Под общей редакцией В.В. Игрунова. Составитель: М.Ш. Барбакадзе. – М.: Международный институт гуманитарно-политических исследований, 2005.
ДЕЛО АКАДЕМИКА ВАВИЛОВА
Я уверен, что наступит время, когда и у нас всем и каждому воздастся должное, но нельзя же между тем видеть равнодушно, как современники бесчестно прячут правду от потомства.
П.Я. Чаадаев. 1854
Следствие по делу Вавилова Н.И. я вел исключительно объективно. Дело было трудоемкое. Никаких претензий ко мне как к следователю Н.И. Вавилов не предъявлял ни во время следствия, ни при окончании его.
А.Г. Хват, полковник, бывший следователь НКГБ. 1954
– Вы арестованы как активный участник антисоветской вредительской организации и шпион иностранных разведок. Признаете ли вы себя виновным?
– Нет, не признаю. Шпионом и участником антисоветских организаций я никогда не был. Я всегда честно работал на пользу Советского государства.
Этими словами утром 12 августа 1940 года в Москве, во Внутренней тюрьме НКВД, начался первый допрос академика Вавилова. Диалог между старшим лейтенантом государственной безопасности Алексеем Григорьевичем Хватом и его подследственным продолжался одиннадцать месяцев. Следственное дело №1500 донесло до нас не только протоколы допросов и очных ставок, показания заключенного и свидетельства экспертов, но в какой-то степени и личный характер участников драмы, их судьбу, тайные и явные причины, побуждающие каждого из них к тем или иным поступкам.
В течение следующей ночи Вавилов продолжал обвинять высокопоставленных мертвецов. Протоколы становятся все более подробными. Подследственный не щадит ни себя, ни тех, чьи кости давно истлели в братских могилах. Он признается в том, что, будучи руководителем ВАСХНИЛ, с вредительскими целями создавал нежизненные узкоспециальные институты. Это приводило к распылению кадров, к злостной растрате государственных средств. Своею властью он, Вавилов, увеличивал посевные площади в СССР и довел до того, что в стране не хватало семян, чтобы засевать эти площади. В результате в 1931-1932 годах поля страны оказались покрытыми сорняками, а севообороты нарушились. Но этого мало: в 1930 году он, академик Вавилов, ратовал за расширение посевов кукурузы и тем нанес родине огромный ущерб.
Если бы в поисках истины следователь Хват обратился к опубликованным материалам первой и второй пятилетки, к решениям партийных съездов и съездов Советов конца двадцатых — начала тридцатых годов, он мог бы легко убедиться, что подследственный нагло обманывает его. Все то, что Вавилов объявлял своим личным, злонамеренным деянием, было записано в государственных документах, одобрено партийными пленумами и съездами. В том числе и расширение посевов зерновых на 50 миллионов гектаров за три года, с 1931 по 1934-й. Государственная политика, направленная на тотальную централизацию всего управления хозяйством, привела к разрушению опытного дела на местах и созданию отраслевых институтов в центре. ВАСХНИЛу было приказано организовать единое научное управление всеми отраслями сельского хозяйства. И академия, подчиняясь команде сверху, начала плодить узкоспециальные институты вроде Института кофе и цикория, Института сои, Института кролиководства.
Повторяю, старшему лейтенанту Хвату не стоило никакого труда установить абсолютную невиновность своего подследственного. Но его вовсе не интересовали реальная связь исторических событий и участие в них академика Вавилова. Его цель прямо противоположна. Вопреки фактам он должен был доказать: президент ВАСХНИЛ и есть лицо, ответственное за разорение нашего сельского хозяйства, за развал сельскохозяйственной науки. Для этого годилось все: самооговор подследственного, доносы его врагов, фальшивые материалы НКВД. А сам Николай Иванович? Что его сломило, заставило клеветать на себя и на тех погибших, среди которых были дорогие, близкие ему люди? Можно многое объяснить жестокостью следственного режима. (Даже мы — поколение, не испытавшее ужасов сталинских застенков, узнаем из книг и рассказов очевидцев, какими методами вырывались в те годы самые дикие признания.)
Нетрудно представить, что пятидесятитрехлетний ученый не выдержал унижений, угроз, бессонных ночей, побоев и попросту сдался, согласился подписывать все, чего от него требовали. В этом допущении для Николая Ивановича нет ничего оскорбительного. И все-таки я не могу принять такую гипотезу. Ведь под следствием находился Николай Вавилов — бесстрашный путешественник, человек, мужество которого было известно всему миру. Это он в 1924 году, первым среди европейцев, без дорог, без карт, без знающих проводников, рискнул пойти через Кафиристан, неприступный горный район Афганистана. И вышел из этой опаснейшей экспедиции победителем. Потом была ночевка в Сахаре, когда после аварии самолета безоружный летчик и его пассажир-ученый оказались рядом с логовом льва. Была встреча с разбойниками в Абиссинии. А обвал на Кавказе? С тяжелым рюкзаком за плечами исследователь несколько километров полз тогда по каменной осыпи, которая каждую минуту готова была возобновить движение с вершины в ущелье. Спутники Вавилова могли убедиться: в трагических ситуациях ученый находчив, отважен, обладает железной выдержкой, никогда не бросает товарища.
Пятнадцать лет спустя, проверяя дело № 1500, военный прокурор Колесников установил, что подавляющее большинство этих выписок и показаний не что иное, как грубые фальшивки. Бывший секретарь Ленина Горбунов, так же как и нарком земледелия Яков Яковлев, ничего не говорил о Вавилове, профессор-селекционер Таланов не привел никаких конкретных фактов; сошедший в камере с ума академик-селекционер Мейстер несколько раз объявлял Вавилова вредителем и столько же раз отказывался от своих слов; впоследствии расстрелянный вице-президент ВАСХНИЛ Бондаренко от своих показаний на суде отказался. В 1955 году фальшивая игра Хвата была полностью разоблачена. Но и в 1940-м Николай Иванович понимал, что карты у следователя крапленые. Обилие наговоров, собранных заранее, подсказывало: арест 6 августа был предрешен заранее и согласован во всех соответствующих инстанциях. А раз так — бессмысленно добиваться справедливости и требовать беспристрастного отношения к себе. Надо играть в ту игру, которую навязывает Хват, играть с наименьшим по возможности убытком. Так возник план: признать себя виновным во вредительстве и взять в сообщники тех, кого уже нет в живых, кто не может пострадать от его показаний.
Летом 1939 года в столице Шотландии состоялся наконец VII Международный конгресс генетиков. В мировой прессе широко обсуждался вопрос о президенте конгресса: должен ли в Эдинбурге председательствовать Вавилов или, в соответствии с правилами, руководство конгресса следует передать виднейшему генетику Шотландии доктору Кру? Николай Иванович получил в связи с этим много писем от своих друзей из Англии, Америки и других стран. Большинство генетиков мира стояли за него и выражали надежду на скорую встречу в Эдинбурге. Когда до начала конгресса осталось два месяца, директор ВИРа обратился за разрешением на выезд. Он написал сначала президенту АН СССР Комарову, потом Молотову и наркому иностранных дел Литвинову. В письмах, написанных с большим чувством, он настойчиво убеждал наркома иностранных дел и председателя Совнаркома, что его поездка носит отнюдь не личный характер, что она поднимает международный престиж страны. Вавилов объяснил, что политически выгодно провести конгресс под эгидой Советского Союза как страны, имеющей блестящие достижения в области генетики. Это привлечет к СССР симпатии западной интеллигенции.
О том, как проходил второй этап следствия, рассказал художник-иллюстратор, член Союза художников СССР Григорий Георгиевич Филипповский. Весной 1941 года он провел несколько месяцев в Бутырках, в двадцать седьмой камере, на втором этаже старого тюремного корпуса. В камере, рассчитанной на двадцать пять человек, сидело более двухсот арестантов. Маленькая форточка почти не пропускала воздуха. Духота и теснота были невообразимые. Заключенные постоянно сменялись: одних увозили на расстрел, других — в лагерь. Но несколько человек пребывали тут уже довольно долго. Среди старожилов выделялись прославленный командарм времен гражданской войны Кожевников, строитель Мончегорского горнорудного комбината Маньян, конструктор советских линкоров Бжезинский.
Когда Филипповского втолкнули в камеру, то среди сидящих, лежащих и стоящих заключенных он сразу заметил странную фигуру: пожилой человек, лежа на нарах, задирал кверху опухшие ноги. Это был академик Вавилов. Он лишь недавно вернулся после ночного допроса, где следователь продержал его стоя более десяти часов. Лицо ученого было отечным, под глазами, как у сердечного больного, обозначились мешки, ступни вздулись и показались Филипповскому огромными, сизыми. Каждую ночь Вавилова уводили на допрос. На рассвете стража волокла его назад и бросала у порога. Стоять Николай Иванович уже не мог, до своего места на нарах добирался ползком. Там соседи кое-как стаскивали с его неестественно громадных ног ботинки, и на несколько часов он застывал на спине в своей странной позе.
«В Президиум Верховного Совета СССР
осужденного к высшей мере наказания — расстрелу бывшего члена Академии наук СССР, вице-президента Академии с.-х. наук им. Ленина и директора Всесоюзного института растениеводства Вавилова Николая Ивановича (статья обвинения 58—la, 58—7, 58—9, 58—11)
Обращаюсь с мольбой в Президиум Верховного Совета о помиловании и предоставлении возможности работой искупить мою вину перед Советской властью и советским народом. Посвятив 30 лет исследовательской работе в области растениеводства (отмеченных Ленинской премией и др.), я молю о предоставлении мне самой минимальной возможности завершить труд на пользу социалистического земледелия моей Родины.
Ответ на свою мольбу Николай Иванович ждал семнадцать дней. Только 26 июля стало известно: Президиум Верховного Совета СССР в помиловании Вавилову отказал. Осужденного перевезли в Бутырскую тюрьму для приведения приговора в исполнение.
Источники:
http://shkolazhizni.ru/culture/articles/22696/
http://philologist.livejournal.com/10671315.html