Может ли потерпевший отказаться от обвинения


Скибин Сергей Александрович,
Южный федеральный университет, г.Ростов-на-Дону

Прямого указания на наличие у потерпевшего права на отказ от уголовного судопроизводства в законодательстве РФ нет, но имеются нормы Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее — УПК РФ), которые предусматривают, что потерпевший может влиять на ход уголовного судопроизводства, а также, реализуя свои процессуальные полномочия, не допускать возбуждения уголовного дела или инициировать его прекращение.

Конституция РФ и УПК РФ устанавливают, что потерпевший имеет достаточно обширный перечень прав, среди которых немаловажную роль играет право потерпевшего на доступ к правосудию и участие в уголовном судопроизводстве [1,2].

Анализируя нормы УПК, можно выделить статьи, которые подтверждают наличие у потерпевшего права на отказ от уголовного судопроизводства.

Статья 24 УПК содержит основания отказа от возбуждения или прекращения уголовного дела и в качестве одного из них упоминает отсутствие заявления потерпевшего по делам частного и частно-публичного обвинения, за исключением случаев, предусмотренных ч.4 ст.20 УПК РФ ( в случае нахождения потерпевшего в зависимом или беспомощном состоянии либо невозможности защищать свои права по другим причинам). К делам частного обвинения относятся те, которые возбуждаются по личному заявлению потерпевшего или его законного представителя (ч.1. ст. 115, ч.1 ст. 116, ч.1 ст.128.1 УК РФ). А к частно-публичному обвинению относятся дела, перечисленные в ч.3 ст. 20 УПК. Данные преступления отличаются не только характером общественной опасности.

В то же время в силу ст. 25 УПК РФ и ст.76 УК РФ возможность прекращения дела путем примирения сторон не ограничивается делами частного обвинения. Дела частно-публичного характера могут быть также прекращены, если лицо, совершившее впервые преступление небольшой или средней тяжести, примирится с потерпевшим и загладит причиненный ему вред. По мнению Дмитриевой Л.З., прекращение такого уголовного дела судом, следователем с согласия руководителя следственного органа или дознавателем с согласия прокурора является правом, а не обязанностью, так как в данном случае действуют диспозитивные нормы [4].

Помимо вышеуказанного, основанием прекращения уголовного дела частного обвинения является неявка потерпевшего без уважительных причин в суд в соответствии с ч.3 ст. 249 и ст. 254 УПК РФ. Этим действием потерпевший дает понять суду, что не желает дальнейшего производства по делу.

Таким образом, можно выделить два основания добровольного отказа потерпевшего от начала или продолжения уголовного судопроизводства. Во-первых, это выражается в отказе от подачи потерпевшим заявления о возбуждении уголовного дела частного и частно-публичного характера. Во-вторых, — в примирении подозреваемого или обвиняемого с потерпевшим, которое возможно до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора.

Мы выяснили, что потерпевший имеет право отказаться от уголовного преследования по делам частного и частно-публичного характера. Но как же быть с делами публичного характера? Имеет ли потерпевший право отказа от уголовного правосудия по делам публичного характера?

Проанализировав статьи 20-22, 24, 42, 249, 254, 292 УПК РФ мы видим, что потерпевший вправе участвовать в уголовном судопроизводстве в судах всех инстанций, имеет установленные законом права, и его возможный отказ от реализации права на защиту своих интересов по делам публичного обвинения не является основанием прекращения дела или оправдания подсудимого. [5].

Следует сказать, что отказ должен быть добровольным, и, принимая данное решение, потерпевший не должен подвергаться какому-либо влиянию или принуждению со стороны органов государственной власти. Потерпевший не может быть лишен данного права, так как зачастую дела частного и частно-публичного типа возникают на личной и семейной почве, участниками конфликта выступают супруги, родные, близкие и друзья, с которыми потерпевшего связывают те или иные отношения.

Несмотря на то, что институт отказа потерпевшего от уголовного судопроизводства в уголовно-процессуальном праве фактически присутствует, тем не менее, четкого и узаконенного понятия права потерпевшего на отказ от уголовного судопроизводства нет, что, по нашему мнению, может породить злоупотребления со стороны карательных органов. Следовательно, данный институт требует дальнейшего совершенствования.

Библиографический список

1.Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (с изм. и доп. от 05.02.2014) // Собр. законодательства РФ. — 2014. — N 9. — Ст. 8

2. Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (с изм. и доп. от 13.07.2015 // Российская газета. – 2001. – 22 декабря.

3.Уголовный кодекс РФ от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 13.07.2015, с изм. от 16.07.2015)

4.Дмитриева, Л. З. Право потерпевшего на отказ от уголовного правосудия / Л. З. Дмитриева // Актуальные вопросы уголовного процесса современной России: Межвузовский сборник научных трудов. – Уфа: РИО БашГУ, 2003.

5.Лупинская П.А. Уголовно-процессуальное право РФ. – Москва. Издательство Норма Инфа-М. 2011.

Л.З. Дмитриева — прокурор отдела прокуратуры Республики Башкортостан (г.Уфа)

ПРАВО ПОТЕРПЕВШЕГО НА ОТКАЗ ОТ УГОЛОВНОГО ПРАВОСУДИЯ

Как известно, согласно Конституции РФ (ст. 52) и УПК РФ (ст.22, 42) лица, потерпевшие от преступлений, имеют право на участие в уголовном преследовании и судебном разбирательстве уголовных дел. Причем постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 1 ноября 1985 года «О практике применения законодательства, регламентирующего участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве» (п.1) строгое и последовательное соблюдение этого законодательства признано способствующим установлению истины по делу и постановлению законного, обоснованного и справедливого судебного решения.1

Статья 27 Модельного УПК для государств-участников СНГ (в дальнейшем МУПК) и ст.21 УПК Кыргызской Республики, предусматривая в системе принципов уголовного процесса обеспечение прав пострадавших от преступлений, злоупотреблений властью и судебных ошибок, в его содержание включают даже право потерпевшего требовать возбуждения уголовного дела. Вместе с тем, в числе его прав МУПК прописывает право отзывать жалобу на совершенное в отношении него запрещенное уголовным законом деяние, примириться с подозреваемым и обвиняемым, отказаться от обвинения в любой момент производства по уголовному делу (ст.91,92). Аналогичные права делегирует потерпевшему УПК Республики Беларусь (ст. 50).

В ст.42 УПК РФ, регламентирующей правовое положение потерпевшего, эти его права не названы. Однако в 24-й его статье в качестве одного из оснований отказа в возбуждении уголовного дела упоминается отсутствие заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению. Заявление потерпевшего, его законного представителя или представителя требуется для возбуждения дел о преступлениях, предусмотренных статьями 115,116,129 частью 1 и 130 УК РФ, т. е. дел частного обвинения, которые подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым (ч.2 ст.20, п.2 ч.1 ст.27, ч.1 ст.318 УПК РФ). По делам частного обвинения неявка потерпевшего в суд без уважительных причин также влечет за собой прекращение дела (ч.3 ст. 249, 254 УПК РФ).

Возможность прекращения дел ввиду примирения сторон не ограничивается делами частного обвинения. В силу ст. 25 УПК РФ на основании заявления потерпевшего или его законного представителя может быть прекращено дело в отношении лица, против которого впервые осуществляется уголовное преследование по подозрению или обвинению в совершении преступления небольшой или средней тяжести, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред. Хотя здесь и действуют диспозитивные начала, но в отличие от производства по делам частного обвинения решение о прекращении дела в этих случаях зависит от усмотрения лиц и органов, правомочных принять такое решение с учетом конкретных обстоятельств дела и личности подозреваемого или обвиняемого.

Наличие заявления потерпевшего для возбуждения дела необходимо и по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 ч.1, 136 ч.1, 137 ч.1, 138 ч.1, 139 ч.1, 145, 146 ч.1 и 147 ч.1 УК РФ, которые именуются делами частно-публичного обвинения. Но эти дела прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым не подлежат, за исключением случаев, предусмотренных ст.25 УПК РФ (ч.3 ст.20 УПК). Следует при этом оговориться, что дела частно-публичного и частного обвинения могут быть возбуждены и при отсутствии заявления потерпевшего, если преступление, входящее в круг этих дел, совершено в отношении лица, находящегося в зависимом состоянии или по иным причинам не способного самостоятельно воспользоваться принадлежащими ему правами.

Читайте также:  Кто был обвинен нероном в поджоге рима

УПК РФ потерпевшим считает не только физическое лицо, но и юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации (ст.42). Это расширяет возможности отказа потерпевшего от уголовного правосудия. Так, ст. 23 УПК РФ устанавливает правило, согласно которому уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст.ст. 201-204 УК РФ, могут быть возбуждены только по заявлению потерпевшего (руководителя организации) или с его согласия, когда эти преступления причинили вред исключительно коммерческой или иной организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, и не причинили вреда интересам других организаций, а также интересам граждан, общества и государства. Если этих условий нет, при отсутствии волеизъявления руководителя данной организации дело не может быть возбуждено.

Таким образом, потерпевшее от преступлений лицо имеет право отказаться от уголовного правосудия. Это может быть выражено в форме неподачи соответствующего заявления, необходимого для возбуждения дела в предусмотренных законом случаях, а также путем устного (с оформлением протокола) или письменного заявления о примирении, нужного для прекращения дела в вышеупомянутых случаях. В любом случае отказ от правосудия в отношении обидчика допустим только добровольно.

В этой связи возникает вопрос: может ли потерпевший отказаться от уголовного правосудия в отношении обидчика по делам публичного обвинения? Анализ ст.ст. 20-22,42,43,246, 249,292 УПК РФ свидетельствует, что данное лицо вправе участвовать в уголовном преследовании и судебном разбирательстве уголовного дела в судах первой, второй и надзорной инстанций, и возможный его отказ от реализации этого своего права по делам указанной категории не влечет прекращения дела или оправдания подсудимого. Ход и исход дела в таких случаях полностью зависят от органов предварительного расследования, прокурора и суда. Суд может рассматривать дело и при неявке потерпевшего. Закон не обязывает его представлять доказательства, заявлять ходатайства и отводы, выступать в судебных прениях и поддерживать обвинение, пользоваться другими своими правами. Его участие в уголовном процессе может заключаться лишь в своевременной явке по вызову дознавателя, следователя, прокурора и суда, даче правдивых показаний и прохождении освидетельствования (ч.5 ст.42, ст. 78, 179, 188, 277 УПК РФ), поскольку он не вправе отказаться от названых следственных действий в предусмотренных законом случаях.

Чем же обусловлено законодательное установление возможности отказа потерпевшего от возбуждения уголовного дела или от дальнейшего продолжения возбужденного уголовного дела, и какова социальная ценность данного правового дозволения? Прежде всего принципом гуманизма уголовного и уголовно-процессуального права, тем, что их нормы предусматривают институт примирения потерпевшего с обвиняемым и возможность освобождения преступника от уголовной ответственности (ст. 76 УК РФ, ст.24.25,319 УПК РФ). Рекомендации Комитета Министров от 28 июня 1985 года «О положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса» и от 17 сентября 1987 года «Относительно упрощения уголовного правосудия» поощряют этот институт, указывая на его преимущества: возможность большей реализации права на компенсацию потерпевшему причиненного ему ущерба в объеме, достаточном с точки зрения не лица, совершившего преступление, а самого потерпевшего; расширение возможности и полезность применения общественных и иных внесудебных мер воздействия на правонарушителя за мелкие преступления; целесообразность устранения таким путем задержки в отправлении уголовного правосудия, вызываемой длительностью судопроизводства. В упомянутых документах ставится задача расширения круга дел, возбуждаемых только по просьбе или с согласия пострадавшего, когда интересы общества не преобладают.2

Самостоятельность потерпевших как частных лиц в решении вопроса о привлечении правонарушителя к ответственности оправдана еще и потому, что дела частного обвинения совершаются обычно на личной, бытовой, семейной почве, участниками конфликта выступают члены семьи, родственники, соседи, друзья, знакомые, сослуживцы. Вмешательство государства в разбирательство таких случаев может обострить отношения конфликтующих сторон. А блокирование конфликта посредством примирения их, тем более возмещение вреда (морального и имущественного) потерпевшему, восстановление его интересов, нарушенных в результате преступления, без применения карательных мер, мер принуждения, представляется более значимым социальным эффектом, нежели привлечение виновного к уголовной ответственности и осуждение.

Свобода потерпевшего распоряжаться своим правом отказаться от правосудия, его желание разрешить возникший конфликт без помощи и вмешательства государства — это его законный интерес, по своей ценности стоящий выше, чем публичный интерес по делам о преступлениях, отличающихся невысокой степенью общественной опасности.

Признание законом в качестве основания отказа в возбуждении уголовного дела или прекращения дела факта отсутствия заявления потерпевшего по преступлениям, разбираемым в порядке частно-публичного обвинения, можно объяснить приоритетностью прав и свобод личности, спецификой непосредственного объекта преступного посягательства — чести, достоинства, репутации, здоровья человека. Огласка такого преступления при отсутствии волеизъявления самого потерпевшего может оказаться вредным для этих его ценностей, породить дополнительные нравственные страдания данного лица.

Отказ потерпевшего от правосудия содержит также экономический эффект. Он исключает материально-финансовые расходы на судопроизводство, отвлечение потерпевших, свидетелей и других лиц, как возможных участников процесса, от их общественно полезной работы и личных дел, снижает нагрузку соответствующих органов предварительного расследования, прокурорского надзора и суда на разбирательство дел частного и частно-публичного обвинения, тем самым дает им возможность больше внимания уделять организованной преступности, тяжким и особо тяжким преступлениям.

В целях повышения социальной ценности и эффективности, особенно воспитательного аспекта рассматриваемого правового института, есть необходимость дальнейшего его совершенствования. В частности, следует законодательно установить механизм примирения потерпевшего с подозреваемым, обвиняемым. В этом плане мы разделяем точку зрения Е. А. Рубинштейна, предлагающего определить понятие «примирение» как «нравственное раскаяние в совершении противоправного деяния лица, против которого осуществляется уголовное преследование, непосредственно перед потерпевшим и прощение последним его действий, а также достижение между указанными лицами согласия относительно порядка, размера и срока заглаживания вреда».3

Учитывая эффективность действия частных начал в уголовном процессе, желательно развивать их и дальше, устранив при этом рассогласованность между некоторыми уголовно-правовыми и уголовно-процессуальными нормами. Так, если ст. 25 УПК РФ допускает возможность примирения потерпевшего с подозреваемым или обвиняемым по делам о преступлениях небольшой или средней тяжести, в ст. 76 УК РФ говорится только о преступлениях небольшой тяжести. Следовательно, редакцию этой статьи надо привести в соответствие с положениями ст.25 УПК РФ.

Литература и примечания

1. См.: Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (РФ) по уголовным делам. М.: Спарк 1996. С.297.

2. См.: Сборник документов Совета Европы в области защиты прав человека и борьбы с преступностью. М.: Спарк. 1998. С.114-122.

Владимир Белоусов, доцент Кисловодского гуманитарно-технического института, кандидат юридических наук.

Сергей Анастасов, аспирант Кисловодского гуманитарно-технического института.

Действующее российское уголовно-процессуальное законодательство не выделяет в числе прав потерпевшего его право на отказ от уголовного преследования. В частности, в ст. 42 УПК РФ не содержится прямого указания на то, что пострадавший вправе отказаться от уголовного преследования. Вместе с тем в ст. 22 УПК РФ содержится устанавливающая данное его право норма. Традиционно известным отечественному процессуальному праву является также институт примирения потерпевшего с лицом, в отношении которого осуществляется уголовное преследование. В соответствии с этим лицо, ставшее жертвой преступления, имеет возможность частично реализовать свое право на отказ от уголовного преследования виновного в рамках уже возбужденного уголовного дела.

Читайте также:  Кем производится розыск скрывшегося подозреваемого обвиняемого

В частности, по уголовным делам частного обвинения примирение потерпевшего с обвиняемым является безусловным основанием для их прекращения. Согласно ч. 2 и 3 ст. 20 УПК РФ, непосредственно определяющим составы преступлений, производство по которым осуществляется в порядке частного или частно-публичного обвинения, только потерпевший решает вопрос о начале уголовного преследования. Без его заявления об этом уголовное дело не может быть возбуждено. В этом праве потерпевшего можно усмотреть и допущение законодателем возможности для пострадавшего от преступления отказаться от уголовного преследования.

Рассматривать данное право как принадлежащее потерпевшему можно хотя бы потому, что современное законодательство не исключает его в полной мере . Однако, учитывая тот факт, что данное право в большей степени известно не само по себе, но лишь в части связанных с ним процедур, в традиционном аспекте не выходящих за рамки публичности уголовного процесса, можно констатировать, что это право потерпевшего не более чем условно.

Уместно вспомнить в этой связи и положения Модельного УПК для государств — участников СНГ (МУПК). В частности, в этом документе указывается, что потерпевший вправе отзывать жалобу на совершенное в отношении его запрещенное уголовным законом деяние, примириться с подозреваемым и обвиняемым, отказаться от обвинения в любой момент производства по уголовному делу (ст. 91, 92 МУПК).

С другой стороны, абсолютно понятны истоки подобного положения дел. Отечественная уголовно-процессуальная наука давно взяла за основу тот постулат, который еще в первой половине XIX в. сформулировал крупнейший французский процессуалист Ф. Эли. «Два интереса, одинаково мощные и одинаково священные, — писал он, — равно требуют себе покровительства: интерес общества, который требует справедливого и быстрого наказания за преступление; интерес обвиняемого, который также является общественным интересом и который требует полной гарантии гражданских прав и прав защиты» . В российском уголовно-процессуальном праве этот постулат получил развитие в принципе публичности уголовного судопроизводства, или (если придерживаться современной терминологии) в общем признании публичного качества уголовного процесса.

Цит. по: Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. СПб., 1995. С. 583.

Именно поэтому потерпевший как участник уголовно-процессуальной деятельности фактически лишен каких-либо существенных правомочий по оказанию влияния на судьбу уголовного дела. Конечно, это не означает, что он не имеет вообще никаких прав в этой области. Напротив, перечень процессуальных прав потерпевшего весьма широк. Чтобы в этом убедиться, достаточно обратиться к содержанию ч. 2 ст. 42 УПК РФ, перечисляющей его права. Суть в том, что пострадавший от преступления в реализации своих прав фактически может лишь следовать общей позиции государства, которое в лице уполномоченных им органов и должностных лиц единолично решает исход уголовного дела. При этом, как следует из закона, властные решения по существу дела могут приниматься вопреки воле и желанию самого потерпевшего.

Представляется, что только таким образом можно объяснить положение закона, согласно которому «суд, прокурор, а также следователь и дознаватель с согласия прокурора ВПРАВЕ (выделено мной. — С.А.) на основании заявления потерпевшего или его законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных ст. 76 УК РФ, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред» (ст. 25 УПК РФ). Исходя из приведенной процессуальной нормы окончательное решение по прекращению дела остается за властными органами, которые могут посчитать, что заявление пострадавшего о примирении с лицом, преследуемым в уголовном порядке, не является достаточным основанием для прекращения процедуры уголовного преследования, и продолжить производство по делу так, словно потерпевший и не подавал никакого заявления.

В законодательстве по этому поводу не содержится четких критериев, по которым должна оцениваться допустимость освобождения от ответственности лица, совершившего преступление, и прекращения в отношении его уголовного преследования в связи с примирением с потерпевшим. По сути, потерпевший в этой ситуации (как и обвиняемый) поставлен в положение фиктивного участника, который если и может что-то изменить в движении процесса на благо себе, то лишь при условии, что государство позволит ему это. С одной стороны, у потерпевшего и обвиняемого имеется юридическая возможность путем достижения примирения не только прекратить имевший место между ними криминальный конфликт, но и преодолеть каждый для себя негативные последствия последнего. Но с другой стороны, эта возможность для них реальна не более, чем реально не существующее их право участвовать в решении правоприменителя о дальнейшей судьбе дела по достигнутому примирению, в результате чего снижается мотивация обеих сторон конфликта идти на мировое соглашение. В особенности это касается обвиняемого, который, видя препятствие в лице государства в деле освобождения его от уголовной ответственности, в этом случае может и не пойти на примирение с потерпевшим.

В то же время провозглашение в ст. 25 УПК РФ de facto права государственных органов и должностных лиц прекратить уголовное дело за примирением сторон не совсем согласуется с положениями ст. 254 и 381 УПК РФ. Во всяком случае, относительно решений судов в этой части обнаруживается правовая коллизия, ибо если следовать буквальному смыслу закона, то суд согласно п. 3 ст. 254 УПК РФ обязан прекратить уголовное дело в случаях, предусмотренных ст. 25 УПК РФ. В противном случае такое решение может быть отменено или изменено судом кассационной инстанции согласно п. 1 ч. 2 ст. 381 УПК РФ. Однако, как уже было сказано выше, ст. 25 УПК РФ не устанавливает для суда обязанность, а предусматривает его право решить вопрос о прекращении уголовного дела в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым.

Можно, конечно, утверждать, что норма, содержащаяся в п. 3 ст. 254 УПК РФ, имеет отсылочный характер (наличие прямой ссылки на ст. 25 УПК РФ). Но это нисколько не опровергает вывод о том, что в законодательстве в этой части сложилось, по сути, двойственное правило относительно решения одного и того же вопроса. На практике это приводит к постановлению решений, обосновываемых различным образом.

В частности, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев надзорную жалобу осужденного И.А., признала судебные решения в отношении осужденных И.А. и И. подлежащими отмене с прекращением уголовного дела на основании ст. 25 УПК РФ из-за нарушений норм уголовно-процессуального законодательства и примирения с потерпевшим. В надзорном Определении было подчеркнуто, что согласно ст. 254 УПК РФ суд прекращает уголовное дело в судебном заседании в отношении лица в случае, предусмотренном ст. 25 УПК РФ, и что в соответствии с требованиями ст. 381 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебного решения является непрекращение уголовного дела судом при наличии оснований, предусмотренных ст. 254 УПК РФ. Вопреки этим требованиям вопрос о прекращении уголовного дела в связи с примирением осужденных с потерпевшим, как было установлено, не был решен ни первой, ни последующими судебными инстанциями. В судебном приговоре даже не обсуждались основания прекращения уголовного дела .

См.: Определение Верховного Суда РФ от 24 мая 2005 г. N 57-Д05-9 // БВС РФ. 2006. N 6. С. 24 — 25.

В другом уголовном деле доводы кассационных жалоб осужденных С., И. и потерпевших А., Б. о том, что суд по ходатайству потерпевших необоснованно не прекратил производство по делу в связи с примирением сторон, не получили удовлетворения. В частности, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ подчеркнула, что совершенное преступление не относится к делам частного обвинения, а на основании ст. 25 УПК РФ и ст. 76 УК РФ суд вправе прекратить уголовное дело в отношении лица, обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, но не обязан этого сделать. Поэтому отклонение ходатайства потерпевших было признано обоснованным .

Читайте также:  Как рассматривается отказ обвиняемого от дачи показаний

См.: Определение Верховного Суда РФ от 7 сентября 2006 г. N 47-о06-41.

В свою очередь мы считаем, что суд должен решать вопрос о прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон именно исходя из положений ст. 254 и 381 УПК РФ, поскольку они в большей степени удовлетворяют интересам потерпевших, а равно обвиняемых (подсудимых).

В этой связи как абсолютно справедливую мы рассматриваем позицию И.В. Смольковой, утверждающей, что государство без особой необходимости не должно вмешиваться в личные отношения граждан, а граждане в свою очередь должны сознавать возможности судебной защиты своих прав. В то же время у каждого гражданина должно остаться право самому решать вопрос о необходимости обращения в правоохранительные органы или суд за защитой своих интересов . Как мы полагаем, у каждого ставшего жертвой преступного деяния должно быть право решать вопрос о необходимости дальнейшего продолжения производства по делу. Это право должно быть прямо предусмотрено в уголовно-процессуальном законе с одновременным закреплением корреспондирующей ему обязанности государственных органов прекратить уголовное дело. Данное право не должно ограничиваться за исключением условий, которые служат интересам самого пострадавшего.

См.: Смолькова И.В. Прекращение уголовного дела. Иркутск, 1999. С. 11.

Сейчас на практике встречаются такие ситуации, когда суды даже не рассматривают заявления потерпевшего о примирении. Бесспорно, это является нарушением закона, но тем не менее вполне отражает общее равнодушное отношение правоприменителя к данной проблеме.

Так, по одному уголовному делу потерпевшими было заявлено ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении подсудимого Мельникова в соответствии со ст. 76 УК РФ, 25 УПК РФ. Суд, не рассмотрев по существу данное ходатайство, указал в определении на то, что разрешит его после удаления суда в совещательную комнату. Однако в совещательной комнате ходатайства потерпевших также не были разрешены .

На наш взгляд, даже в отсутствие четкого законодательного регулирования данного вопроса правоприменителям следовало бы более ответственно подходить к решению тех ситуаций, когда потерпевшие, примирившись с обвиняемыми, желают прекратить уголовное преследование против них. В частности, уполномоченные государственные органы и должностные лица могли бы прекращать уголовное дело во всех случаях, когда наличествует факт примирения, достигнутого между потерпевшим и обвиняемым путем заключения добровольного и обоюдного соглашения, подтвержденного подачей потерпевшим соответствующего заявления (формальное условие), и когда у самих правоприменителей отсутствуют сведения об оказании на потерпевшего психического или физического воздействия, вынудившего его пойти на примирение с обвиняемым (фактическое условие). Это не противоречит действующему законодательству и вполне соответствует интересам потерпевших, поскольку для последних именно возмещение вреда, с удовлетворением которого непосредственно связана процедура примирения, и является доминантной целью участия в процессе, которую С. Касаткина рассматривает и с позиции максимального возмещения за причиненные преступлением страдания .

См.: Касаткина С. О соотношении публичных и личных интересов в российском уголовном процессе // Уголовное право. 2001. N 3. С. 65.

В связи с этим было бы справедливо распространить реализацию рассматриваемого права применительно к ситуациям, в которых потерпевший мог отказаться от уголовного преследования по всем делам частно-публичного обвинения, а равно по тем делам публичного обвинения, в которых интересы государства и общества затрагиваются лишь постольку, поскольку преступлением причиняется вред интересам иных физических, а также юридических лиц.

В Японии, например, большинство уголовных дел разрешается именно с помощью примирительных процедур — акхон. При этом используются самые разные специфические и общераспространенные механизмы восстановления правовой справедливости. В их числе находятся: 1) едан — улаживание конфликтов на досудебных стадиях с помощью посредников; 2) викай — способ урегулирования, близкий к европейскому примирению сторон самим судом в ходе процесса; 3) шотей — снятие конфликта путем обращения сторон (с разрешения суда) к альтернативной процедуре переговоров с участием примирительной комиссии, которой поручается помочь сторонам вступить в мировое соглашение .

См.: Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1988. С. 439 — 460.

И хотя здесь уже видится необходимость внесения соответствующих изменений в законодательство, уже сейчас можно говорить, что и законодатель не исключил такой возможности, учитывая факт существования ст. 23 в УПК РФ. Данная норма определяет, что «если деяние, предусмотренное главой 23 Уголовного кодекса Российской Федерации, причинило вред интересам исключительно коммерческой или иной организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, и не причинило вреда интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства, то уголовное дело возбуждается по заявлению руководителя данной организации или с его согласия» (пассивная реализация права потерпевшего отказаться от уголовного преследования).

В статье 25 УПК РФ также сказано, что дело может быть прекращено, если вред, причиненный потерпевшему, был заглажен лицом, обвиняемым или подозреваемым в совершении преступления. Но на практике может возникнуть ситуация невозможности фактически осуществить это на момент вынесения соответствующего процессуального акта в силу наличия объективных обстоятельств. К примеру, такой случай может иметь место тогда, когда потерпевшему требуется длительное лечение, расходы на которое могут быть возмещены в полном объеме уже за пределами всех процессуальных сроков. Как в этой связи поступить правоприменителю? Думается, что он мог бы при принятии такого решения ограничиться тем, чтобы проконтролировать закрепление в акте о примирении обязательства лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование в связи с причинением вреда, загладить последний перед потерпевшим в полном объеме, исходя из того факта, что вред уже был возмещен в некоторой части.

Кроме того, вряд ли можно сомневаться в том, что потерпевший сам вправе решать, заглажен ли причиненный ему вред или нет. Тем не менее на практике это не всегда учитывается.

Так, гражданин А. обвинялся в мошенничестве, совершенном группой лиц по предварительному сговору (ч. 2 ст. 159 УК РФ). В судебном заседании потерпевший заявил ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении подсудимого А. в связи с примирением с ним. Подсудимый и его защитник не возражали против этого. Однако государственный обвинитель воспротивился, обжаловав впоследствии постановление суда о прекращении уголовного дела. В качестве одного из доводов кассационного представления он указал, что компенсированный вред, по его мнению, не соответствует причиненному вреду, указанному в обвинительном заключении. Однако суд кассационной инстанции убедительным этот аргумент прокурора не посчитал .

Уголовное дело N 1-357/04. Архив Советского районного суда г. Астрахани.

Таким образом, укрепление процессуального статуса потерпевшего требует существенного усиления частного начала в уголовном преследовании посредством существенного расширения перечня преступлений, по которым потерпевшему предоставлено право отказаться от уголовного преследования. Существующее же положение дел основано на воззрениях еще советских времен.

В праве потерпевшего на прекращение уголовного преследования виновного видится не просто возможность его активного участия в уголовном процессе. Наличие у потерпевшего данного права является своего рода стимулятором, подталкивающим обвиняемого к примирению с потерпевшим и добровольному заглаживанию причиненного ему вреда. Ни суд, ни прокурор, ни органы предварительного расследования не только не должны препятствовать, но, наоборот, всячески содействовать реализации такой возможности.

Источники:
http://kalinovsky-k.narod.ru/b/ufa20033/18.htm
http://wiselawyer.ru/poleznoe/23981-realizaciya-poterpevshim-prava-otkaz-ugolovnogo-presledovaniya

Читайте также:
Adblock
detector