В 2018 году российские суды рассмотрели уголовные дела в отношении почти 900 000 человек. Из них осудили 685 000 человек, то есть три четверти от общего числа, а оправдали всего 2000. Так что доля оправдательных приговоров в общем числе незначительно выросла и составила приблизительно 0,3%. Это больше, чем в 2017 году, – тогда показатель составил 0,2%.
В отношении 193 000 человек дела были прекращены: такое возможно, если прокурор отказывается от обвинения или из-за декриминализации совершенного деяния. Еще примерно 8600 человек суды отправили на принудительное лечение.
Тот факт, что проблема зачастую кроется в качестве следствия, подтвердил и зампред ВС Владимир Давыдов. Нарушения носят систематический характер и влияют на результаты рассмотрения дел в судах, подчеркнул он и призвал судей не бояться выносить оправдательные приговоры вместо того, чтобы возвращать дело прокурору.
Верховный суд подчеркивает: количество отправленных в места лишения свободы преступников продолжает снижаться. Так, в 2015 году по вступившим в законную силу судебным решениям в колонию отправились 207 000 человек, а в 2018 году – 198 000 человек.
При этом суды по-прежнему охотно удовлетворяют ходатайства следствия об аресте подозреваемых и обвиняемых. Всего органы следствия заявили их примерно 113 000 раз в 2018 году, а суды удовлетворили примерно 102 000 из них. То есть без удовлетворения остается только одно ходатайство из 10. Такая статистика остается практически неизменной с 2002 года, когда следователи прокуратуры лишились возможности назначать арест без проверки суда. Снизилось только количество обращений следствия в суд по этому поводу – эта тенденция сохраняется с 2015 года.
Согласно статистике ВС, в 2018 году российские суды вынесли приговор в отношении 1300 предпринимателей, а по делам в отношении еще 400 прекратили производство. Из общего числа приговоров почти 40% вынесены по мошенническим статьям Уголовного кодекса – 159–159.6.
Суды лишают бизнесменов свободы в 15% случаев, а чаще всего назначают для них условный срок (34% от всех приговоров). Часто – в 31% случаев – используется судебный штраф.
Действительно, в России выносится всего лишь около 0,2 % оправдательных приговоров от всех вынесенных (2015), [1] однако это связано с особенностями подсчёта и с общей структурой правовой системы.
Содержание
[править] Сравнение с другими странами
[править] Сравнение с СССР
Что касается сравнения с числом оправдательных приговоров в сталинские времена, то хотелось бы ещё уточнить за какой год и по каким категориям дел приводится статистика. Но поскольку в СССР правовая система также была континентальной, то в первую очередь следует предположить, что бóльший процент оправдательных приговоров мог быть связан с менее качественной работой следствия — до суда доводилось больше дел, по которым было недостаточно доказательств.
[править] Процент обвинительных приговоров
Отдельно надо развеять миф о том, что отсутствие оправдательного приговора непременно означает посадку в тюрьму. Посмотрим на российскую статистику за 2015 год. Из 5 млн зарегистрированных преступлений уголовные дела были возбуждены по 2,5 миллионам. До суда дошёл миллион дел, из этого миллиона в полноценные обвинительные приговоры переросли только 200 тысяч. Остальные 800 тысяч — это сделки со следствием и прекращённые по разным причинам дела. [3] Таким образом, реально в России полноценными обвинительными приговорами в 2015 году закончились лишь 8 % возбуждённых уголовных дел (4 % зарегистрированных преступлений). Имеются в виду приговоры с посадками, условными сроками, общественными работами и т. д.
Для сравнения: в других странах или провинциях этих стран зачастую возбуждается больше уголовных дел на душу населения, чем в России, и, в связи с этим, может выноситься гораздо больше обвинительных приговоров относительно размера населения. Например, в 2012 году были осуждены примерно 1 % жителей Баварии, тогда как в России лишь 0,5 % жителей. [4]
[править] Суды присяжных
[править] Континентальная и англосаксонская правовые системы
Российская правовая система относится к романо-германской правовой семье, к которой также относится подавляющее большинство стран Евросоюза и вообще Европы. В некоторых странах с такой же системой права, как и в России, число оправдательных приговоров в несколько раз больше. Например, в Германии число оправдательных приговоров составляет 4 %, что в 20 раз больше чем в России [6]. Во Франции их 7 %, соответственно в 35 раз больше чем в России [7]. Тем не менее, видно, что оправдательными в любом случае является подавляющее меньшинство приговоров.
Действительно, в России выносится всего лишь около 0,2 % оправдательных приговоров.[8]. Но дело в том, что оправдательный приговор — это признак некачественного проведенного следствия.
В России действует двухступенчатая система уголовного судопроизводства. Предварительное следствие проводит не суд, а следственные органы. Судебное следствие, которое и должно закончиться приговором, начинается только после утверждения и передачи в суд обвинительного заключения и материалов уголовного дела. Если же обвинительное заключение сформировать не удалось (отсутствует состав преступления), то уголовное дело подлежит закрытию и в суд не передаётся совсем.
То есть, в случае невиновности в российской правовой системе вообще не выносится никакого приговора. Оправдательный приговор в Российском уголовном судопроизводстве возникает в тех случаях, когда в суде вскрываются какие либо новые факты, не доступные в ходе предварительного следствия: внезапно обнаружился новый свидетель, случайно обнаружена какая либо находка, ставшая оправдательной уликой или, что чаще, если была нарушена процедура сбора доказательств. Поэтому если следственная система в России была бы идеальной, то суды вообще бы не выносили оправдательных приговоров.
В странах с другими системами права, например, с англосаксонской вроде Великобритании и США, судебное разбирательство построено на иных принципах. Там нет предварительного следствия: после сбора информации, дающей основания полагать, что конкретное лицо совершило преступление, эти данные передаются прокурору и, если прокурор согласится передать дело в суд, то дальше процесс ведет судья [9]. Прокурор может и не согласится передать дело в суд, так как частые проигрыши в суде, обвинения невиновных снизят его шанс быть переизбранным на эту должность. Таким образом, процесс доказывания вины подсудимого идет не на предварительном следствии, а в открытом судебном процессе под надзором прокурора и судьи. И любое уголовное дело, вышедшее на стадию предъявления обвинений конкретному человеку будет передано в суд и заканчивается приговором, либо обвинительным, либо оправдательным, если вина не доказана. В том числе и поэтому процент оправдательных приговоров там гораздо больше (может даже превышать 50 %). Но на основе лишь этого факта нельзя утверждать, что англосаксонская система права лучше или мягче — она просто другая.
Еще один очень важный момент. Принципы судебного процесса в странах с романо-германской системой права, к которым относится Россия, заключаются в том, что судебные решения принимаются только на основе законов и не должны им противоречить. Но один и тот же судья не обязан в аналогичных случаях трактовать закон одинаково, и тем более судья не обязан поступать так же, как решил другой судья до него в аналогичной ситуации. То есть, нет понятия прецедент. В романо-германском праве допускается по одинаковым с формальной точки зрения случаям выносить противоположные решения, если это не противоречит законам.
В англосаксонском праве судебные решения также не должны противоречить закону, но кроме того, они не должны противоречить всем предыдущим решениям судебной системы. Чтобы решить иначе, чем решил другой судья в аналогичной ситуации нужно сначала отменить предыдущее решение другого судьи и все остальные аналогичные решения (посадить всех, кого оправдали ранее или освободить и выплатить компенсацию всем, кого неправильно посадили в предыдущих решениях).
Подобная ситуация, с одной стороны, создаёт в рамках континентального права возможности для более гибкого правоприменения в различных случаях. Иногда это оправдано, а иногда может быть квалифицировано как непоследовательность и произвол. С другой стороны, если в англосаксонской системе может оказаться довольно сложно уйти от каких-то сомнительных судебных прецедентов, то в континентальной системе гораздо легче отменить и пересмотреть принятые
Разумеется, российская системы не идеальна, и в её рамках возможны различные нарушения и злоупотребления, как и везде. У части следователей приорететы действительно могут быть смещены в сторону непременного нахождения и наказания преступника. Дело в том, что в обязанности следователя входит не только доказывание вины, но и раскрытие преступлений и закрытие уголовных дел. Следователь в первую очередь, должен найти виновного, это показатель качества его работы.
Также существуют и другие причины уникально низкого процента оправдательных приговоров в России. В частности официальный представитель СК РФ Владимир Маркин считает, что дело в более тщательном расследовании дел в России по сравнению с США, а так же в том что по данным Маркина, порядка 90 % судебных процессов проходят с участием государственных адвокатов, а бесплатный адвокат, как правило, не заинтересован работать так же эффективно как нанятый, платный адвокат.[10]
Тезис об обвинительном уклоне российского правосудия на поверку оказывается сильным преувеличением. Это если говорить мягко…
Несколько дней назад в Совете Федерации вновь была поднята эта тема. Сенатор Антон Беляков заявил, что 99,4 процента приговоров в России — обвинительные. Эту информацию подтвердила и заместитель председателя Верховного суда Карелии по уголовным делам Светлана Шмотикова, которая собиралась стать членом Верховного суда России. Более того, она отметила, что если бы следствие было более качественным, то процент оправдательных приговоров вообще свелся бы к нулю.
Блогер Павел Шипилин попросил прокомментировать тезис про «обвинительный уклон» доктора юридических наук, заведующего кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова Леонида Головко.
«Главная ошибка тех, кто оценивает нашу судебную систему, в том, что они пытаются нагрузить конечный этап процесса — суд. Как будто у нас нет ни следственных органов, ни прокуратуры, которые выполняют роль фильтров на предварительном этапе. А ведь все три уровня в совокупности и составляют российское правосудие», — отметил он.
Первый фильтр — органы предварительного расследования. К ним относятся полиция, Следственный комитет, ФСБ, таможня, наркоконтроль. Здесь решается вопрос о возбуждении уголовного дела.
По статистике, из нескольких миллионов выявленных на первой стадии гипотетических нарушений закона решение о возбуждении уголовного дела принимается лишь в половине случаев.
Но если это произошло, следует еще предварительное расследование. Которое может закончиться передачей дела в суд. А может — прекращением уголовного дела с полной реабилитацией лица. Кроме того, в статистике Судебного департамента есть 240 тысяч уголовных дел, которые были прекращены органами расследования.
В качестве сравнения — в США такой процедуры нет. Там дело либо не расследуется вовсе, либо сразу «запускается в суд» для разных судебных процедур.
Один из известных в России случаев — дело бывшего главы МВФ Доминика Стросс-Кана. До подлинного судебного разбирательства оно так и не дошло. Хотя обсуждалось на разные лады несколько недель. Вряд ли в нашей стране оказаться в подобной ситуации кому-то пришлось бы по вкусу…
Теперь о втором фильтре — прокуратуре. Здесь в порядке надзора решается, достаточно ли было оснований для возбуждения (или наоборот — отказа) уголовного дела органами расследования.
По окончании расследования материалы дела передаются прокурору. И уж он решает, утверждать обвинительное заключение или вернуть дело следователю с требованием его прекратить.
«Правосудие в повседневной практике занимается далеко не громкими делами, которые у всех на слуху. В прошлом году было выявлено больше миллиона краж, 200 тысяч всевозможных видов мошенничества, 72 тысячи грабежей. Прокурорами было отменено 2,5 миллиона постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела. Россия — страна большая, преступлений у нас совершается много», — отмечает Павел Шипилин.
Он также считает минимальной вероятность ошибки трех профессионалов — следователя, руководителя следственного органа и прокурора — из-за которой в суд может быть отправлен заведомо невиновный.
Третий фильтр — суд. В прошлом году судами первой инстанции было рассмотрено 962 тысяч уголовных дел. По официальной статистике оправдательных приговоров вынесено лишь 4658.
Но, отмечает блогер, есть разные методики подсчета. Первая, условно, «сенаторская» (поскольку о ней говорил сенатор Антон Беляков). Вторая — «американская».
В первом случае речь идет о соотношении возбужденных уголовных дел и обвинительных приговоров по ним. «В прошлом году органами расследования было возбуждено примерно 2 500 000 уголовных дел. Но до суда дошло около миллиона — следствие и прокуратура «отсекли» примерно полтора миллиона. По 750 000 вынесены обвинительные приговоры. То есть, при помощи фильтров «оправдано» примерно 70 процентов», — отмечает Павел Шипилин.
И следовательно, делает блогер вывод, речь идет не о 99,4 процентах обвинительных приговоров, а 30-ти.
А если оценить количество приговоров только по тем делам, что поступили в суд?
«Можно как в США, где в судебную статистику оправдательных приговоров не входят сделки со следствием — американцы полагают, что раз суда не было, то и в статистике таким делам не место. Хотя приговор был, люди по ним сидят, причем, основная масса осужденных, 97,6 процента — именно в результате сделок со следствием. В американскую судебную статистику идут оставшиеся 2,4 процента, из этих дел и выделяется доля оправдательных приговоров. Как правило, она составляет 15 — 20 процентов от 2,4 процента дел — это примерно 0,5 процента от общего количества дел, поступивших в суды. Таким образом, в США выносится даже чуть меньше оправдательных приговоров, чем в России», — отмечает Павел Шипилин.
По его мнению, объективные выводы можно сделать при совмещении обеих методик подсчетов — «сенаторской» и «американской».
И в результате получается вот что. В 2015 году было зафиксировано примерно пять миллионов преступлений. Из них примерно в половине случаев в возбуждении уголовного дела было сразу же отказано. Из оставшейся половины 962 тысячи дел дошли до суда. То есть первые два «фильтра» дали 80 процентов «оправдательных приговоров».
Что касается судов, то сделки со следствие и прекращение дел по разным причинам дают еще примерно 800 тысяч. Остается 200 тысяч дел, по которым вынесли полноценные обвинительные приговоры. Что составляет примерно четыре процента дел, попавших в поле зрения российской системы правосудия. А это никак не свидетельствует в пользу тезиса об «обвинительном уклоне» российской системы правосудия.
Источники:
http://ruxpert.ru/%D0%9C%D0%B8%D1%84:%D0%9E%D0%B1%D0%B2%D0%B8%D0%BD%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D1%83%D0%BA%D0%BB%D0%BE%D0%BD_%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D1%81%D1%83%D0%B4%D0%B8%D1%8F
http://www.pravda.ru/politics/1296942-verdikt/