Балалыкин дмитрий алексеевич в чем обвиняют

Я знаю Дмитрия Алексеевича лично, хотя и недавно. Абсолютно корректен и выдержан во всем. Понимаю, что это не мешает воровству, да еще интеллигентно-масштабному. Ну так это дело суда и следствия, а не огульного охаивания в Интернете. Если изложенное — неправда, полагаю, что помогу имярек этой публикацией подтвердить масштаб очернения. Если же нет.

Доктор надувательских наук

Алексей Шелехов, Аида Воронцова

Веккер. У нас в гостях доктор медицинских и исторических наук, завкафедрой истории медицины, истории Отечества и культурологии Первого Московского государственного медицинского университета им. Сеченова Дмитрий Балалыкин. Как бы вы оценили ситуацию в медицинском образовании по 5-балльной шкале?

Балалыкин. На твердую четверку. Но позитив заключается в том, что есть четкое понимание, что нужно сделать, чтобы была пятерка. Эти проблемы многосложные. В Первом МГМУ, где я имею честь работать, есть фармфак, специалисты по фармакологии выпускаются. Большая часть из них идут устраиваться в бизнес. При этом учатся они за бюджетный счет. Ситуация странная…

Веккер. А фармкомпании не участвуют в процессе?

Балалыкин. А они и не обязаны. Поэтому идеи, связанные с возрождением системы распределения, я бы назвал необходимостью более четко считать деньги. Либо человек платит за свое образование, либо он получает его бесплатно, значит, тогда он должен что-то сделать для государства. Важно ведь не то, что есть проблемы, они в любой отрасли есть. Вопрос заключается в том, есть ли решения. И они, безусловно, есть.

Прим. автора. Интересно, что сам г-н Балалыкин, получивший диплом в 1993 г. (то есть, в ту пору, когда советская система распределения с треском развалилась), а уже в 1994 г. основавший частную компанию, для государства не работал никогда. Он вообще, заметим, работает исключительно на себя, и только – за солидную оффшорную маржу…

Балалыкин. Это одна из проблем – одно из решений. Проблем очень много, самых разных, разноплановых. Вопрос научной работы, конкурентоспособности образовательной системы, о развитии вузовской науки, требования по линии высшей институционной комиссии в плане защиты диссертаций. Это вещи, лежащие на поверхности, просто никто этого не делал, никто не спрашивал никогда в этом смысле. А меры-то понятные, и они предпринимаются. Вот в Первом МГМУ я 4-й год возглавляю кафедру, и мы видим очень быстрые перемены к лучшему и очень быстрые решения вопросов, буквально на ходу.

Прим. автора. Так и хочется спросить не на шутку развыступавшегося гостя: а ты сам-то понял, что сказал? Лично я из этой многоструйной словесной диареи краем уха уловил лишь то, что г-н Балалыкин, спохватившись под конец своей бессмысленной тирады, начал вдруг себя нахваливать…

Балалыкин. Советская медицинская система мне очень нравится, она мне кажется почти идеальной…

Прим. автора. В последнее время очень модно стало хвалить все советское – невзирая на то, что медицина советских лет (не говоря уже о качестве и продолжительности жизни населения) безнадежно отставала от западной, и была приближена к западным стандартам лишь для узкой группы партийных чиновников. Но вот торговать некондиционной медтехникой всяким сомнительным деятелям в те суровые годы было невозможно. Пинками загнали бы за Можай…

Читайте также:  Как предъявляют обвинение по уголовному

Балалыкин. Процесс совершенства бесконечен, динамично меняется общество, и экономическая ситуация тоже. Это создает разумную конкурентную среду…

Балалыкин. Я могу ошибиться, их безумно большая часть. Просто факультетов много… В Первом МГМУ это не тенденция. И средний балл растет постоянно, растет качество абитуриентов…

Веккер. Тем не менее, какие-то ключевые болезни мы не можем вылечить в России – почему? Онкологические заболевания, например.

Балалыкин. Медицина стоит больших денег, а онкология стоит самых больших денег. Онкология клиническая – это триада: хирургия, химиотерапия и лучевая терапия. Основу лучевой терапии составляют линейные ускорители – большие тяжелые аппараты. Стоимость – в интервале 350-500 млн. руб. До середины 2000-х годов в России было 20 таких машин, на сегодня их более 100…

Веккер. Мне рассказывали, в Твери государство купило какой-то аппарат, очень дорогостоящий, а он так и стоит на складе, потому что нет специалистов, которые могут его обслужить.

Балалыкин. Это вопрос управленческих решений, здесь никакой трагедии и никакой катастрофы, надо просто управлять правильно…

Веккер. Я, как отец троих детей, сталкивался с неквалифицированными педиатрами, которые водили меня за нос. В других странах тоже редкость хороший специалист?Балалыкин. А вы знаете, да…

Балалыкин. Я, будучи на научном конгрессе в Лондоне, зашел в приемный покой и увидел такое зрелище: мальчишка пяти лет, он наступил на гвоздь, и он с гвоздем в стопе сидит 40 минут, ждет, пока распишут очередь к врачу. В России это невозможно представить. У общества бешено высокая планка ожиданий от здравоохранения как от системы государственных гарантий. Как раз ответ на ваш вопрос, когда мы будем лечить прекрасно и бесплатно – никогда и нигде.

Понимание медицины как сферы услуг, за которую еще и платить не надо, а тебя еще и поцеловать должны, ее не выдержит никакой бюджет. Не обязано ни одно государство учить бесплатно 250 человек в год на лечфаке. Потребность (в специалистах) определяется структурой экономики…Прим. автора. Г-н Балалыкин, вспомнив о приятной поездке в Лондон, снова запутался, и ненароком добавил в свой сусально-розовый пиар изрядную ложку дегтя. Ведь сам он ни копейки не платил за собственное обучение.

Другой вопрос, что, судя по всему, медик из него получился никудышный: разве нормальный врач займется унылым ковырянием в истории медицины (прикладной третьестепенной науке) вместо обширной лечебной практики? Да ни один не займется, обладай он хоть какими-нибудь способностями (обман и торгашество в расчет не берем).

Данный материал авторский, и является исключительным оценочным мнением автора текста, а так же правдоподобности сведений изложенных в нем

На первый взгляд, эта схема проста и понятна. Из федерального бюджета ежегодно выделяются миллиардные средства на приобретение дорогостоящего медоборудования. Затем в каждом регионе проводятся тендеры среди поставщиков. После чего победитель того или иного конкурса получает подряд на поставку современной аппаратуры в лечебные учреждения. И вроде бы все довольны — и бизнесмены, и врачи, и пациенты.

Особым цинизмом на этом поприще отличаются компании, специализирующиеся на поставках оборудования для онкологических клиник и центров.

Так вот, комиссии УФАС смотрят на описанные выше безобразия (отсутствие конкуренции, непрозрачное ценообразование и т. д.) с какой-то поистине неземной отрешенностью, упорно не усматривая нарушений в действиях не особо щепетильных московско-шведских бизнесменов.

Читайте также:  Обвинительное заключение по уголовному делу что это

Конечно, неправомерное решение УФАС можно обжаловать в арбитражном суде. Вот только судебные разбирательства, с учетом рассмотрения дела в кассационной инстанции, могут порою длиться до 5 месяцев, а то и дольше.

Вот конкретный, документально зафиксированный пример. Как упоминалось выше, в августе с. г. проходил конкурс на поставку в самарский онкодиспансер комплекса оборудования для дистанционной терапии, куда входит линейный ускоритель, комплект фиксирующих устройств, а также комплект дозиметрической аппаратуры. Заявленная заказчиком максимальная цена — 159 млн. 395 тыс. 570,45 руб.

Позднее все эти лица были уволены с работы и приговорены к различным срокам заключения. Дмитрию Балалыкину повезло гораздо больше — он не только избежал уголовного преследования, но и по-прежнему продолжает вести свой сверхприбыльный бизнес, нагло облапошивая и государство, и, что самое аморальное, лишая несчастных онкологических больных шансов на выздоровление от смертельной болезни.

– Признаюсь вашим читателям – горжусь, что я представитель медицинской семьи, – говорит Дмитрий Алексеевич. – Мой отец – известный хирург Алексей Степанович Балалыкин, доктор медицинских наук, профессор, лауреат Государственной премии. Сейчас он работает консультантом в Центральном военно-клиническом госпитале им. А.В.Вишневского. Мама – Ольга Филипповна, по профессии терапевт, сейчас на пенсии.

– Как видим, выросли в семье крепких профессионалов. Твердо решили пойти по их стопам?

– Совсем нет. До окончания школы всё колебался, куда пойти учиться дальше – в мединститут или на исторический факультет МГУ. Выбрал 2-й медицинский, а уже потом все свои мечты и фантазии осуществил, написав и защитив свою вторую докторскую диссертацию. Стал доктором исторических наук.

– А медицинская диссертация какой теме была посвящена?

– Как получилось, что, будучи медиком по образованию, став доктором медицинских наук, перешли в историю?

Процесс защиты был очень непростой, многоходовый. Сначала я эту диссертацию защитил в Российском университете дружбы народов, где тогда работал профессором на факультете повышения квалификации медицинских работников. Но когда эта диссертация поступила в ВАК, то тамошние академики, члены экспертного совета по истории, были несколько изумлены. Пригласили меня на встречу. Была создана отдельная комиссия ВАК. Ее члены задавали мне самые разнообразные вопросы.

– Для какой процедуры?

Принципиальность проявил и председатель экспертного совета по истории академик РАН Юрий Петрович Пивоваров. Несмотря на оказываемое давление, именно он настоял на беспристрастном отношении к моей работе, о направлении ее на истфак МГУ. Так я стал единственным на тот момент в России доктором и медицинских и исторических наук.

– Немного о проблемах, которые вы анализировали во второй своей докторской диссертации.

– Был использован огромный массив, более 2 тыс. источников начиная с XVII века, позволявший оценить отношения между церковью и государством.

– В своей научной работе вы затронули тему раскола. Кто был больше прав – официальная церковь или старообрядцы?

– Тут ситуация как в гражданской войне – все правы и не правы, движение снизу смыкалось с движением сверху. Порой неадекватная политика сверху вызывает такую же реакцию низов, а дальше этот процесс было уже невозможно остановить. Это трагедия, в которой виноваты все, и этот вывод прослеживается в моей докторской диссертации.

Читайте также:  Уголовные дела частно публичного обвинения могут быть

За прошедшие 400 лет в России мало что изменилось. Всем движут вполне благонамеренные силы, а в результате в запальчивости мы доходим до того, что просто губим свою страну. Не хотелось бы повторения этого и в XXI веке. Зерно правды есть в позициях всех сторон, но все-таки ответственная государственная власть – это то единственное, что всё держит. Учитывая, что 19-21 августа 1991 г. я, молодой парень, был на баррикадах у Белого дома в Москве, понимаю, что все в своей жизни совершают важный переход. От пылкой демократии в 21 год к очень консервативному настроению в среднем возрасте. Я на себе это ощущаю.

– Руководя кафедрой истории медицины Первого МГМУ им. И.М.Сеченова, вы тесно контактируете с сегодняшними студентами. Интересуются ли они историей их будущей профессии?

– Честно признаюсь, будучи сам студентом, я прогулял все занятия по истории медицины, потом договаривался с преподавателем о зачете. К тому же курсу истории медицины, который утвержден как учебный стандарт, студенты тоже проявляют малый интерес. Думаю, что наша высшая школа сегодня на пути серьезного переосмысления практики преподавания этой дисциплины. Ведь мало что изменилось за последние полвека, и это-то при сегодняшнем колоссальном прогрессе медицинских технологий. Студенты попадают в блестящие оснащенные клиники, а получают рассказы о том, как в древней медицине проводили камнесечения, как были устроены санитарно-технические сооружения при царе Хаммурапи.

На нашей кафедре мы стараемся преподавать историю медицины как часть общей истории науки, развития научной методологии. История медицины – бесспорно фундаментальная научная дисциплина. И мы должны, в рамках программы, максимально ее осовременить. Ну и, конечно, думать о подготовке новых научно-методических пособий, программ, которые бы больше соответствовали сегодняшнему уровню.

– Как вы относитесь к живописи и другим видам творчества?

– Увлекаетесь ли вы общественной деятельностью?

Признаюсь, я был в растерянности, но, заканчивая выступление, заявил, что если проголосуют за В.Путина, то как его доверенное лицо убежден, что произойдет полная инвентаризация всех ресурсов и возможностей, в скором времени некоторые из олигархов окажутся в тюрьме, потому что они воры. Собрание закончилось.

А что получилось в реальности? То, что делал В.Путин в начале 2000-х годов, поддерживало 95% населения. Наведение порядка, восстановление авторитета государственной власти, борьба с олигархией и т.д. А ведь высказанное мною неосторожно на том собрании мнение чуть не стоило мне перспектив.

– Видна ваша хорошая физическая подготовленность. Каким видом спорта увлекались?

– Кроме традиционных здоровья и более высокой зарплаты, есть и еще одно пожелание. Проявляйте интерес к фундаментальной науке, которая забывается в век высоких технологий и новейшего оборудования, применяемых во многих клинических отраслях, узких специализаций. Беда, когда уходит клиническое мышление, которое просто немыслимо без хорошего фундаментального образования.

Источники:
http://www.rospres.org/corruption/13398/
http://www.mgzt.ru/%E2%84%96-33-%D0%BE%D1%82-11-%D0%BC%D0%B0%D1%8F-2012%D0%B3/%D0%B4%D0%BC%D0%B8%D1%82%D1%80%D0%B8%D0%B9-%D0%B1%D0%B0%D0%BB%D0%B0%D0%BB%D1%8B%D0%BA%D0%B8%D0%BD-%D0%B1%D0%B5%D0%B4%D0%B0-%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%B4%D0%B0-%D1%83%D1%85%D0%BE%D0%B4%D0%B8%D1%82-%D0%BA%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5-%D0%BC%D1%8B%D1%88%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5

Читайте также:
Adblock
detector